Частотность употребления показателей множественного числа существительных в калмыцком языке (в сравнении с монгольским и бурятским)

Введение. В статье обсуждается частота употребления показателей множественного числа существительных в калмыцком, бурятском и халха-монгольском языке. Цель исследования ― выявить, насколько данный параметр отличается в разных монгольских языках (при том, что во всех перечисленных идиомах употребление маркера плюралиса считается факультативным), для дальнейшего изучения влияния окружающих языков на монгольские. Материалы и методы. Исследование проведено в два этапа: сначала на небольшом количестве текстов («микрокорпусе» — 10 115 словоупотреблений), затем на Калмыцком (800 000 словоупотреблений) и Бурятском (2 200 000 словоупотреблений) корпусах, находящихся в открытом доступе в сети интернет. Использовался метод подсчета и сравнения полученных числовых данных. Результаты. Микрокорпусы показывают, что маркеры плюралиса в калмыцком языке употребляются чуть реже, чем в бурятском (в калмыцком — в среднем на каждом 21-м слове; в бурятском — на каждом 18-м). «Большие» же корпусы показывают, что в калмыцком показатели множественного числа используются почти в два раза чаще, чем в бурятском (в калмыцком — на каждом 16-м; в бурятском — на каждом 36-м). Получить данные о частотности употребления маркеров плюралиса в современном монгольском языке из большого корпуса пока что технически невозможно (в монгольском микрокорпусе показатели множественного числа встречаются в среднем на каждом 64-ом слове). Тем не менее числовые данные подтверждают, что и в калмыцком, и в бурятском языках маркеры плюралиса употребляются чаще, чем в монгольском. Выводы. Автор предполагает, что примерно в XVII в. или позднее в монгольском языке по какой-то причине мог начаться процесс сокращения частоты употребления маркеров плюралиса (есть данные, опубликованные Дж. Стритом, что в среднемонгольском языке — XIII–XVI вв. — они употреблялись в четыре раза чаще, чем в современном халха-монгольском языке). Скорее всего, этот процесс не успел коснуться бурятского и калмыцкого языков, поскольку эти языки, отделившись от генетически родственного окружения, вероятно, в результате влияния русского языка в какой-то мере «законсервировали» рассматриваемую черту (частое употребление показателей множественного числа), причем бурятский язык еще и развил способность присоединять маркеры плюралиса к прилагательным, не субстантивируя последние.

1. БК — Бурятский корпус [электронный ресурс] // Buryat Corpus. URL: http://buryat.web-corpora.net/ (дата обращения: 11.05.2021).

2. КНК — Калмыцкий национальный корпус [электронный ресурс] // Kalmyk National Corpus. URL: http://web-corpora.net/KalmykCorpus (дата обращения: 11.05.2021).

3. МК — Монгольский корпус [электронный ресурс] // URL: http://web-corpora.net/MongolianCorpus/search/index.php?interface_language=ru (дата обращения: 11.05.2021).

4. Хальмг үнн — Интернет-газета «Хальмг үнн» [электронный ресурс] // URL: http://halmgynn.ru/ (дата обращения: 07.03.2021).

5. ГКЯ 1983 — Грамматика калмыцкого языка: Фонетика и морфология / отв. ред. Г. Д. Санжеев. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1983. 335 с.

6. Мазарчук 2020 — Мазарчук А. В. Употребление показателей множественного числа в современных халха-монгольском и бурятском языках // Монголоведение. 2020. Т. 12. № 4. С. 660‒667. DOI: 10.22162/2500-1523-2020-4-660-667

7. Пюрбеев 1997 — Пюрбеев Г. Ц. Калмыцкий язык // Языки мира: Монгольские языки. Тунгусо-маньчжурские языки. Японский язык. Корейский язык / ред.: В. Н. Ярцева, В. М. Солнцев, Н. И. Толстой. М.: Индрик, 1997. C. 73–86.

8. Bläsing 2003 — Bläsing U. Kalmuck // The Mongolic Languages / ed. by Juha Janhunen. London and New York: Routledge, 2003. Pp. 229–247.

9. Street 1990 — Street J. Nominal Plural Formations in the Secret History // Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae. Tomus XLIV (3). 1990. Pp. 345–379.