Введение. Статья посвящена важному и содержательному периоду в истории не
только двусторонних отношений между нашей страной и молодым Монгольским государством,
но и становления нового регионального порядка в Восточной Азии. После крушения монархии
в Китае и России во фронтирной зоне их соприкосновения образовался политический вакуум,
который требовал пристального внимания и участия, чем и воспользовались Советы. Однако
Соглашение об установлении дружественных отношений, заключенное в ноябре 1921 г., не следует рассматривать как некую точку отсчета, поскольку оно скорее претворяло уже имевшиеся
договоренности, о которых и ведут речь авторы статьи. Исходя из этого целью настоящей статьи является на основе междисциплинарного подхода выявить роль и значение тех документов
(обращений, нот, писем и др.), которые до заключения Соглашения между РСФСР и Монголией
об установлении дружественных отношений от 5 ноября 1921 г. определяли и формализовали внешнюю политику Советской России в регионе и обеспечивали ее присутствие на территории
Внешней Монголии. Материалы и методы. В своей работе авторы опираются на материалы,
хоть и известные широкой научной общественности посредством их публикации в различного
рода сборниках советской эпохи, однако не рассматриваемые большинством исследователей в
качестве важного инструмента обеспечения советских интересов на Дальнем Востоке. Таким
образом, научная новизна выражается в представлении результатов изучения обращений, нот
и писем сквозь призму знаний других гуманитарных наук — юриспруденции и политологии. В
свою очередь данная позиция предопределила междисциплинарный характер настоящей статьи
с опорой на исторические, юридические и политологические методы, а также с использованием дефиниций и категорий, применяемых в области международного права и международных
отношений. С целью обеспечения более комфортного восприятия материала специалистами
разных направлений он был разделен на две части. В первой части авторы сконцентрировали
внимание на инструментарии исследования и его идеологической составляющей, а во второй
части, которую и представляет настоящая статья, — на конкретных инструментах обеспечения «экспорта революции». Выводы. Поскольку исследовательское внимание уделено письмам
и обращениям советской и монгольской стороны, а также другим документам, именуемым
преддоговорными и раскрывающим истинный смысл и идеологическую подоплеку обновленных взаимоотношений, авторы заявляют о выделении нескольких ключевых направлений для
сотрудничества, наиболее важным из которых в предыдущей части работы было обозначено
двухстороннее взаимодействие. В настоящей статье будет дана характеристика других направлений, которые можно обозначить и как набор действенных инструментов по закреплению идеологической основы «экспорта революции». Среди них: «мягкая сила» в виде образовательных
проектов; обеспечение безопасности советской территории и советских границ, предполагающее оказание помощи монгольским товарищам в борьбе с белогвардейцами, сохранение частей
Красной Армии на монгольской территории до окончательной ликвидации белогвардейской
угрозы с привлечением к этому процессу военных соединений Дальневосточной республики;
экономическое сотрудничество, выражавшееся в финансовой и экономической помощи при
строительстве заводов и комбинатов, разработке месторождений полезных ископаемых и создании социальной инфраструктуры и т. п.; совместные действия на международной арене, апофеозом которых стало международное признание Монгольской народной республики как со
стороны Китая (1946 г.), так и остального мирового сообщества (1961 г.). В ходе проведенного
исследования авторы приходят к выводу о том, что все эти направления были реализованы в
течение последующих двух десятков лет и сыграли определяющую роль не только в формировании нового политического порядка в регионе, но и при выстраивании системы безопасности
восточных рубежей нашей страны в предвоенный и военный период (1936–1945 гг.), что не
позволило Японии развязать войну на Дальнем Востоке с участием СССР вплоть до 1945 г. и
обеспечило безопасность Монгольской народной республики.

Введение. В конце XVI в., как принято считать в отечественной историографии,
произошло крушение Сибирского ханства. Однако долгое время после этого события бывшие
владетели Сибирского юрта Кучумовичи (дети и внуки сибирского хана Кучума) неоднократно пытались вернуть свою власть. В достижении своей цели они опирались на башкирских и
калмыцких лидеров. Идейными сторонниками потомков Кучума являлись сибирские татары
и башкиры, в первую очередь башкирские табынцы, которые также желали восстановить Сибирское ханство. Однако в исторической науке остается без внимания вопрос участия башкир
в деле Кучумовичей вернуть себе Сибирский юрт. Цель исследования ― изучение этнополитической истории зауральских башкир XVII в. в призме движения Кучумовичей, калмыков
и джунгар, выступавших с идеей возвращения Сибирского ханства. Материалы и методы.
В своей работе автор опирается на известные в научной среде материалы, которые, однако,
не рассматривались в призме участия башкир в общем движении кочевых лидеров в борьбе за
восстановление Сибирского ханства. В целом, с использованием методов исторического исследования (исторического, сравнительного и системного), это дало возможность установить,
что на территории Башкирии действия башкирских повстанцев были связаны с политикой Кучумовичей и калмыцких тайшей, пытавшихся объединить башкир и жителей Западной Сибири для выхода из подчинения московскому правительству. Таким образом, научная новизна
заключается в том, что впервые рассматривается антироссийское движение башкир XVII в. в
контексте попыток восстановления Сибирского ханства. В результате анализа исторических
событий (уход внука Кучума Кучука к каракалпакам и принятие калмыцким владетелем Аюкой российского подданства) становится очевидным, что в среде восстававших башкир произошло крушение надежд на воссоздание Сибирского ханства как на возможность обретения
независимости от Русского государства. Выводы. Башкирские восстания второй половины
XVII в. следует рассматривать в русле политической ситуации, сложившейся на юго-восточной окраине России из-за совместных активных действий Кучумовичей, калмыцких и башкирских предводителей.

Введение. В статье рассматриваются внутрисемейные взаимоотношения в башкирском обществе во второй половине XIX – начале XX в. Цель исследования. Статья направлена на установление особенностей и новых явлений во внутрисемейных взаимоотношениях
у башкир во второй половине XIX – начале XX в. Материалы и методы. Основными источниками являются документальные материалы, выявленные в архивах, и опубликованные издания. Анализ источникового материала, оценки событий и явлений производились с учетом
принципов историзма, объективности и научности. Исследование проводилось с применением
таких методов, как сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, ретроспективный, логический и пр. Результаты. На основе уникальных источников, таких как архивные
документы, опубликованные источники, работы известных российских ученых, общественных деятелей и краеведов, рассматриваются семейный быт у башкир в данный период и под
влиянием поворотных событий в общественной жизни России происходившие в нем новые
явления. Они внесли перемены в эту сферу и оказали серьезное влияние на внутрисемейные
взаимоотношения, положение членов семьи. Особенно это коснулось статуса женщины, на
что также обращалось внимание в изданных научных и краеведческих работах. Происходили перемены в самой женщине, ее самосознании и поведении, кардинально отличавшиеся от
устоявшихся норм. Это проявилось в участившихся случаях обращения женщин в Оренбургское магометанское духовное собрание за разрешением на новое замужество, с просьбами на
развод, с жалобами на мужей, а также в возникновении женских обществ, ставших первым
опытом их самоорганизации за пределами дома и вступления в общественную жизнь. Однако
в семье, где главенствовал мужчина, продолжало сохраняться приниженное и зависимое положение других членов. Все это указывает на прочность традиционных внутрисемейных взаимоотношений. Заключение. В рассматриваемый период внутрисемейные взаимоотношения у
башкир сохраняли свою неизменность. Однако под влиянием происходивших в начале XX в.
событий в общественной жизни России положение семьи и ее членов заметно осложнилось и стало нестабильным. Претерпевало серьезные перемены положение женщины в семье. Оно
становилось иным, как и само традиционное башкирское общество. 

Введение. В статье рассматриваются особенности печатных изданий Башкирии
в 20–30-е гг. ХХ в. с точки зрения типографики и художественного оформления. Цель исследования — анализ оформления обложек книг, журналов и плакатов, изданных в республике
в 20–30-х гг. XX в., особенностей шрифтовых композиций, выявление влияния конструктивизма на формирование их стилистических особенностей на конкретных примерах. Авторы
показывают, как синтез европейских тенденций и традиций национальной графической культуры, арабской письменности определил своеобразие графического дизайна этого периода в  Башкортостане. Материалами для исследования послужили печатные издания конца XIX –
начала ХХ в., хранящиеся в отделах редких книг национальных библиотек Республики Татарстан, Республики Башкортостан, в научной библиотеке им. Н. И. Лобачевского Казанского
государственного университета, библиотеках Санкт-Петербурга, Москвы. В процессе исследования использовались такие методы, как описательный и сравнительно типологический,
применялись историко-хронологический метод, искусствоведческий анализ. Результаты.
В статье показано, как орнаментальный характер арабской вязи трансформировался в соответствии с художественно-эстетическими требованиями времени под влиянием динамических
композиционных приемов, характерных для обложек и титульных листов конструктивисткой
книги. Выводы. Сегодня, когда ведется поиск путей дальнейшей эволюции национальной книги, опыт и традиции книгопечатного искусства арабоалфавитных и кириллических изданий
начала ХХ в. вновь востребованы, благодаря многозначности и неисчерпаемости национального культурного наследия. Потребность в осмыслении пластических решений, свойственных
искусству национальной книги, сквозь призму национального самосознания, обращении к художественно-эстетическим представлениям прошлого приводит к возрождению интереса у искусствоведов, художников книги, дизайнеров-практиков к творческим исканиям российской
глубинки, к истории отечественного графического дизайна, ее неисследованным страницам.

Введение. В национальных республиках Саяно-Алтайского региона (Алтае, Туве
и Хакасии) урбанизация носит запаздывающий, догоняющий характер. Первые городские поселения здесь появились лишь в ХХ в., при этом многие из них являлись городскими лишь de
jure. Несмотря на рост публикаций в области изучения разных аспектов урбанизации Сибири,
практически отсутствуют исследования по развитию данного историко-культурного и сложного социального процесса на базе материалов указанного региона. Проблема оценки особенностей и закономерностей урбанизации Саяно-Алтая сквозь призму теории модернизации
рассматривается впервые. Основными источниками статьи стали материалы официальной
статистики, которые позволяют проследить динамику показателей урбанизированности населения и территории, а также отражают процесс изменения материальной составляющей жизни
города. Эмпирическую базу нашего исследования также составили материалы опроса, проведенного в 2018 г. в Республике Хакасия и в 2019 г. — в республиках Тува и Алтай. Общая выборочная совокупность составила 2 000 человек. В исследовании применялись детерминированные методы построения выборки. Целью данной публикации является анализ урбанизации
как важнейшего аспекта модернизации на материалах Алтая, Тувы и Хакасии в ХХ – начале
XXI в. В результате исследования автор приходит к выводу о нелинейном характере развития урбанизации в регионе. Это было связано с самим непростым и непрямым процессом
модернизации страны в целом и отдельных ее частей в частности. В истории национальных
субъектов Саяно-Алтая региональные особенности урбанизации выражены более отчетливо,
чем в других регионах страны, что в немалой степени связано с влиянием этнического фактора, со спецификой культуры и мировоззрения коренных народов. Урбанизация как процесс
исследована на региональном материале в двух основных ракурсах. С одной стороны, дан анализ количественных показателей урбанизации, таких как динамика численности городского
населения и рост городских поселений. С другой — важная роль при изучении урбанизации  отведена качественным ее показателям. Здесь речь идет об изменении структуры городского
населения и эволюции уровня его жизни.

Введение. В статье представлены результаты исследования костей животных из
позднесарматских погребений курганной группы Кермен Толга, раскопанных археологической экспедицией Калмыцкого научно-исследовательского института истории, филологии и
экономики под руководством Е. В. Цуцкина в Сарпинской низменности в 1979 г. Цель. В ходе
работы было осуществлено детальное описание костных останков животных, определение их
видового состава, количественный учет, а также их сравнение. Результаты исследования показывают, что в позднесарматских погребениях группы Кермен Толга костные останки принадлежали одному виду домашних животных: овце (Ovis aries). Выводы. Проведенный анализ
костного материала по данным из полевого отчета и костям, хранящимся в фондохранилище
Калмыцкого научного центра РАН, показал, что из 10 женских погребений в 7 случаях были
положены кости правой задней конечности овцы, а из 6 мужских погребений в 4 случаях —
кости левой задней конечности овцы. Данные выводы носят предварительный характер. Однако прослеживается взаимосвязь пола погребенного и частью стороны костей животного. Эта
особенность указывает на ранее незамеченную исследователями черту погребального обряда
позднесарматской культуры.

Введение. Высокий коренной берег реки Белой от места впадения в нее реки Сим
и практически до Уфимского полуострова, начиная с эпохи раннего железа, являлся естественным барьером, разделявшим местные племена от спорадически проникавшего на левобережные заливные пастбища кочевого населения. Именно по этой барьерной черте выделена группа городищ оседлого населения кара-абызской культуры: Охлебинино I, II, Акбердино I–III,
Шиповское, Мончазинское. Видимо, эта система предварительного или заблаговременного
оповещения за действиями кочевников действовала и в более поздний хронологический период, связанный с пред- и золотоордынским временем и древностями чияликской археологической культуры. Целью данной работы является ввод в научный оборот археологического
материала эпохи железа и позднего средневековья, полученного в результате многократного осмотра и разведочной шурфовки площадки городища Мончазы, расположенного в 40 км
юго-восточнее г. Уфы в нижнем течении реки Сим. Результаты. В статье приводятся данные
о мощности культурного слоя, оборонительных сооружений (вал, ров) городища, приводятся аналогии выявленным металлическим изделиям, определяется их культурно-исторический
аспект. Полученные результаты свидетельствуют об использовании площадки памятника как
кара-абызским населением Южного Предуралья в эпоху раннего железа, так и позднесредневековым «чияликским». В статье также отмечается, что данная территория (среднее течение
р. Белой между устьями рек Бирь и Сим) для носителей кара-абызской керамики с примесью
песка являлась транзитной, в то же время носители чияликской культуры довольно часто использовали укрепленные мысовые площадки более ранних эпох (городища Кара-Абыз, Бажино, Уфимское I, Уфа II и др.). 

Введение. Калмыки, монголоязычный народ, пришедший в степи Поволжья
в XVII в. из Центральной Азии, исповедуют буддизм. Этноспецифические черты буддизма
калмыков, сформировавшиеся за время пребывания на территории России, обусловлены различными историческими факторами, в том числе длительной отдаленностью от буддийских
центров, ликвидацией буддийских храмов и объединений на протяжении десятилетий в XX в.
и официальным восстановлением в конце XX– начале XXI в. Целью работы является выделение и сопоставление традиционных и современных буддийских танка как отражающих особенности калмыцкой иконографии, значимых предметов религиозного культа и культурного
наследия калмыков. Результаты. Выявлено, что вплоть до начала XX в. у калмыков практиковалось изготовление танка в различных техниках ― живописные, вышитые и аппликативные.
С конце XVIII в., в связи с ограничением ввоза культовых предметов из Тибета и Монголии,
увеличилось значение мастерских при калмыцких буддийских храмах. Это послужило также
развитию школ танкописи и формированию этнического стиля в изображении божеств буддийского пантеона, обусловленного некоторым отхождением от традиционного канона. Старинные танка, сохраненные в частных коллекциях и музейных фондах, стали основой для
восстановления традиций изобразительного искусства в процессе возрождения буддизма в
Калмыкии. Современные практики изготовления изображений божеств связаны с этапами развития буддизма в республике с конца XX в. по настоящее время, мирской формой буддийских
практик, женским досугом и этническим предпринимательством. Исследование показало, что
современные калмычки-мастерицы руководствуются традиционными правилами изготовления предметов религиозного культа. 

Введение. В статье рассматривается танцевальное направление K-pop cover dance
как одна из форм глобализации. Сегодня K-pop, вылившийся в молодежную субкультуру,
охватил значительное количество школьников и подростков. В настоящее время принадлежность к субкультуре K-pop и ее танцевальные практики становятся неотъемлемой частью создания новой глобальной идентичности молодежи. Автор ставит целью рассмотреть богатство
компонентов K-pop через танцевальную культуру, особенно популярную среди подростков
школьного возраста. Основным материалом для анализа послужили полевые материалы автора. Методы. Исследование проводилось структурно-функциональным методом, методом
включенного наблюдения, а также — интервью (нарративное, полуструктурированное) с респондентами. Результаты и выводы. Автор пришел к выводу о том, что у калмыцких фанатов
K-pop формируются биэтническая идентичность, при которой сочетание признаков как своей,
так и иноэтничной культуры проявлена в равной степени. Вместе с этим танцы K-pop cover
dance — это наиболее доступный способ проведения досуга, развития фантазии в молодежной
культуре. 

. Введение. Письменное наследие калмыцких буддийских священнослужителей,
их ежедневная практика, литургический репертуар продолжает оставаться малоизученной
страницей истории буддизма у монгольских народов в XX в. Сохранившиеся образцы сборников, подборок религиозных текстов открывают для исследователей интереснейшую сторону
их деятельности, их усилий по сохранению буддийского учения, его популяризации и распространению среди верующих. Целью являются рассмотрение двух ойратских списков сочинения «Наказ Манджушри» из коллекции Н. Д. Кичикова, транслитерация и перевод, проведение сопоставительного анализа, выявление отличий, связанных с работой переписчика, тем
самым, введение их в научный оборот. Материалы. В статье дается описание двух ойратских
рукописей, сброшюрованных в виде блокнота, представленных в разных свертках-подборках
буддийских религиозных текстов, хранящихся в Кетченеровском музее. Как известно, основу
коллекции составляет личное собрание известного калмыцкого гелюнга Намки (Н. Д. Кичикова). Результаты. Анализ содержания двух ойратских списков с идентичным названием «Наказ Манджушри» показал, что в целом их содержание совпадает, но в обоих текстах имеются
пропуски фрагментов (отдельных слов, одного предложений или нескольких предложений),
которые присутствуют в другом. При этом переписчик, опуская фрагменты текста, обращенные к монашеской среде, очевидно, руководствовался тем, что для мирян они будут лишними.
Таким образом, сопоставительный анализ двух списков демонстрирует роль переписчика в
трансляции буддийского учения. 

Целью статьи является описание грамматических и лексических средств выражения семантики запрета в современном тувинском языке, анализ их значений, прагматических и стилистических функций. Материалы и методы. В исследовании используются описательный метод и функционально-семантический и коммуникативно-прагматический подходы. Материалом для исследования послужили примеры из Электронного корпуса текстов
тувинского языка. Результаты. Определены семантические различия показателей запрета и
их функционально-стилистические особенности. Выделены типы запрета (прохибитива), получившие грамматическое и лексическое выражение в тувинском языке, ― регулятив, превентив, констатив, корректив. Семантически сравнительно более широким спектром значений запрета обладает аналитическая форма Тv-п болбас ― специальный грамматический показатель
запрета, выражающий регулятив, превентив, констатив. Выводы. Проведенное исследование
на материале тувинского языка подтверждает данные типологически разных языков о том,
что стилистически универсальной передачей значения запрета являются показатели отрицательного императива. Другие же средства выражения запрета, кроме отрицательной формы
будущего времени -бас, являются стилистически маркированными. При выражении запрета важное место занимает интонация, которая взаимодействует с собственно формальными
его показателями, контекстом и коммуникативной ситуацией. Для других грамматических
средств в этой системе показателей индикатива передача значения запрета является не основной их функцией. Это касается отрицательной формы будущего времени на -бас (регулятив,
превентив) и формы прошедшего времени на -ды. Последняя передает значение адмонитива.
В системе лексико-грамматических средств выражения запрета выделяются лексемы хоржок
(превентив), болзун, адыр (корректив), которые не имеют с современном языке определенного
частеречного статуса. Лексема запрета болзун представляет собой грамматикализацию глагола
бол- в значении «кончать» в форме 3-го лица императива. Обнаруживаются два глагола бол- и сокса-, имплицитно выражающие запрет-корректив. Рассмотренные лексико-грамматические
и лексические средства запрета относятся к разговорному стилю. В официально-деловом стиле употребляется ряд специальных лексем со значением регулятива, образованный от основы
хору-. В это словообразовательное гнездо входят глаголы, прилагательные, наречия. Результаты исследования функционально-семантического поля запрета в тувинском языке будут востребованы в дальнейших исследованиях по модальности в тюркских и других языках. 

. Введение. Изучение фамильных антропонимов, связанных с названиями социальных титулов, чинов и званий, на основе фактического материала имеет весьма актуальное значение. Актуальность исследования обуславливается тем, что изучение фамильных онимов,
связанных с названиями социальных титулов, званий и чинов, осуществляется в нескольких
аспектах. Цели и задачи. Рассмотрение фамильных антропонимов, связанных с названиями
социальных титулов, чинов и званий, в историко-этимологическом и лексико-семантическом
аспектах является главной целью исследования. Восстановление некоторых древних имен,
полностью выпавших из современной антропонимической системы, возможно на основе анализа фамилий, зарегистрированных в исторических документах. Основными задачами исследования являются определение способов происхождения фамилий, связанных с названиями
социальных титулов, званий и чинов, на основе фактического материала, а также установление соответствий между историческими фактами и преобразованием на некоторых этапах
жизнедеятельности общества понятий, некогда употреблявшихся в качестве названий титулов, званий и чинов, в антропонимы. Материалы и методы. Фамилии, восходящие к названиям титулов, званий и чинов, зарегистрированных в научном двухтомном издании «Документы и материалы по истории башкирского народа (1836–1842). Формулярные списки о службе чиновников Башкирско-мещерякского войска за 1836–1842 годы», были использованы в
качестве материала исследования. В работе были использованы следующие лингвистические
методы: описательный, этимологический, сопоставительный, статистический. Результаты.
Историко-этимологический анализ фамилий на основе онимов хан ~ ҡан ‘хан ~ кан’, бәк~
бик ‘бек ~ бик’, бей ‘бий’, батыр ‘батыр’, алп, алып ‘алп’, шаҡман ‘шакман’ позволил сделать выводы о значимой роли названий титулов, чинов и званий в формировании башкирской
антропонимики. Рассмотрение онима хан ~кан как антропонимической основы, к примеру, позволило выявить, что институт ханства существовал в жизни башкир издревле, еще задолго
до золотоордынского ханства, поэтому фамильные онимы на основе лексемы ҡан (хан) имели
широкое распространение. Было также выявлено, что в сравнении с фамильными онимами на
основе названия титула бек, фамилии, образованные присоединением антрополексемы бик,
встречаются гораздо чаще. В ходе исследования также было обнаружено, что названия чинов
батыр, алп, шаҡман, алдар, присваиваемые когда-то доблестным батырам за их отважность и
мужество, также нашли отражение в башкирских фамилиях. 

Введение. В творчестве Геннадия Тарасовича Башкуева происходит осмысление
позднесоветской и постсоветской эпох, одним из значимых прозаических произведений писателя является повесть «Убить время». Цель исследования — выявление и анализ связи между
системой персонажей повести и ее мотивной структурой, что помогает прояснить замысел
эклектичного по структуре произведения, близкого по форме к циклу рассказов. Материалы и методы. Материалом исследования послужила повесть Г. Т. Башкуева «Убить время».
При анализе произведения автор данной статьи опирается на положения о связи семантики
мотива и персонажа, о предикативности мотива, а также на концепции мотивных комплексов
и лейтмотивного построения повествования. Результаты. Главный персонаж повести — рассказчик, содержание повести делится на воспоминания о детстве и воспоминания о недавнем
прошлом. Персонажей детства можно поделить на три группы: семья, друзья, взрослые — с
ними связаны мотивы счастья, праздника, романтической мечты и мотив утраты. Персонажи
взрослой жизни — друзья детства и женщины, с которыми связываются мотивы маргинального быта, измены, вины, предательства и мотив романтики. Мотивы «детской» и «взрослой»
частей воспоминаний переплетаются, именно мотивная структура обеспечивает цельность
произведения. Ключевую роль в повести играет сдвоенный образ — продавщицы Инги и городской сумасшедшей, объединяющий две основные темы рефлексии рассказчика: детство и
женщины. Сюжетная структура повести отчасти укладывается в универсальную мифологическую схему: череда испытаний — зарисовок-событий из жизни автобиографического рассказчика — выстраивается в своеобразное «мифологическое путешествие» и заканчивается
обретением «эликсира» — катарсиса и духовного освобождения. Выводы. Образ главного героя, рассказчика, эксплицирован в тексте и раскрывается в системе мотивов, связанных с персонажами его воспоминаний. Анализ системы персонажей позволяет выявить ключевые идеи
повести, а также произвести трактовку ее заглавия. Фокусом авторской точки зрения, объединяющим, на первый взгляд, разрозненные истории, становится рефлексия по поводу времени.

. Введение. В жанровой системе калмыцкой поэзии литературная басня появилась
в 1930-е гг. Калмыцкие поэты, осваивая этот жанр, в основном ориентировались на традиции
русской басни XIX–XX вв., прежде всего на творчество И. А. Крылова, осуществляя и переводы его произведений. Менее всего калмыцкие авторы опирались на традиции восточной литературы ― индийской, тибетской, монголо-ойратской, поскольку эти источники, написанные
на тибетском, монгольском языках и тодо бичиг, были для них малодоступны, а не все поэты
владели этим письмом. Национальный фольклор, в том числе мифы, сказки о животных, бытовые сказки, афористическая поэзия (пословицы, поговорки, загадки), в определенной степени способствовал созданию сюжетов и мотивов, галерее образов ― людей и животного мира
― в калмыцкой литературной басне. Обращение к басне определялось задачами культурного
строительства в Калмыкии, сатирическими возможностями жанра, призванного бичевать социальные пороки и людские недостатки, способствовать исправлению нравов, содействовать
воспитанию человека нового общества. Внимание к басне в калмыцкой поэзии ХХ в. не было
всеобщим и постоянным, к концу столетия она уже не была востребована, а в следующем
столетии не возродилась. Калмыцкая литературная басня мало изучена до сих пор, за исключением нескольких недавних статей Р. М. Ханиновой, что и определяет актуальность данного
исследования. Целью статьи является изучение зоопоэтики текста анималистической басни
в калмыцкой поэзии прошлого века на примерах избранных произведений Хасыра Сян-Белгина, Муутла Эрдниева, Гари Шалбурова, Басанга Дорджиева, Тимофея Бембеева, Михаила
Хонинова. Методы: историко-литературный, сравнительно-сопоставительный и описательный. Результаты. Анималистическая басня не является ведущей в общей жанровой системе
калмыцкой поэзии прошлого столетия, в том числе среди басен с участием персонажей-людей.
Она обычно включает персонажей степной фауны, образные характеристики которых манифестированы в калмыцком фольклоре. Социальная сатира и политическая направленность
басен актуализирована современной действительностью, международной обстановкой. Выявлена взаимосвязь анималистической басни с калмыцким фольклором и русской басенной
традицией. Большинство басен до сих пор не переведено на русский язык. Выводы. Изучение
анималистической басни калмыцких поэтов определили такие ее синтетические формы, как
басня-сказка, басня-пословица, басня-сновидение, в аспекте национального стихосложения.
Жанровая дефиниция не всегда указывается авторами, мораль обычно заключает произведение, структурированное четверостишиями. Жанровая сценка, монолог, диалог способствуют
углубленному прочтению контекста, символики образов и семантического кода.

Введение. Анализ современного состояния фольклора — одна из актуальных проблем фольклористики. Фольклорные материалы, наряду с данными археологии, антропологии, этнографии и лингвистики, служили и служат ценными источниками исследований по
этногенезу, истории и культуре народов. Продолжающиеся полевые исследования позволяют рассматривать современное состояние традиционных жанров народного творчества, в том
числе песенного фольклора. Целью данной работы является рассмотрение сохранившихся на
сегодня жанров традиционного музыкального фольклора башкир, дать их краткую характеристику, а также проанализировать их с точки зрения оценки современного духовного состояния
этноса. Материалы и методы. За основу исследования взяты экспедиционные материалы автора, собранные в XXI в. в разных районах Республики Башкортостан и за ее пределами, где
компактно проживают башкиры. Результаты. Обзор фольклорных материалов, собранных
нами за последние десятилетия, показывает, что музыкальные жанры башкирского фольклора
продолжают свое бытование, они пользуются большим спросом у населения и поэтому количественно преобладают в экспедиционных записях. Лучшей степенью сохранности отличаются короткие четырехстрочные песни без названия, застольные песни и такмаки. В условиях
быстрой утраты традиционной культуры и естественного ухода из жизни мастеров-исполнителей музыкальных жанров необходимо как можно скорее и полнее зафиксировать и изучить
то, что еще сохранилось и дошло до наших дней.