В статье рассматриваются события, связанные с участием ойратов в политической жизни Тибета в XVII-XVIII вв., освещаются некоторые факты, иллюстрирующие отношения светской и духовной власти. Показано, что в сочинении тибетского автора XVIII в. указанные события освещаются кратко, а в исследовании современного историка, основанном на целом ряде источников, представлены подробные и ценные сведения о хошутском и джунгарском пребывании в Тибете. При этом в тибетской и российской историографии имеются определенные особенности изложения некоторых фактов.

Рассмотрение связей между Джунгарским и Казахским ханствами в XVII - первой половине XVIII вв. показывает, какую важную и значительную роль играли ойраты в исторических процессах, происходивших в Центральной Азии в рассматриваемый период. Между тем сложившаяся и устоявшаяся в советское время общность взглядов на прошлое народов России и Казахстана, других участников исторического процесса в Центральной Азии в XVII-XVШ вв. в настоящее время распадается на глазах. В этом отношении необходим глубокий критический анализ накопленного опыта изучения современной историографией Казахстана казахско-джунгарских, русско-казахских, русско-джунгарских взаимоотношений, а также постановки и организации исследований казахстанских ученых по истории Джунгарского государства, ойратской тематике. В казахстанской науке в определенной мере происходит ревизия ранее сложившихся исторических представлений, наблюдается «новое прочтение» истории казахского народа и других народов, взаимодействовавших между собой в центральноазиатском пространстве на протяжении длительного исторического времени. За годы государственного суверенитета в национальной историографии получило активное развитие «историческое мифологизаторство». Данный исторический тип мировоззрения в историографии Казахстана нашел наиболее зримое воплощение в «альтернативной истории», превратно переосмысливающей исторические события по новому видению. Так, казахско-джунгарские отношения подвергаются в казахской историографии серьезной корректировке и искажению. В заявленной нами статье детально проанализированы некоторые труды современной казахской историографии по истории Джунгарского ханства и представлены как позитивные, так и негативные стереотипы в исторической науке Казахстана.

Тус өгүүлэлд орос ба ойрдын түүх бичлэг жич аман уламжлалын материалд суурилан, Мазан баатрын удам угсаа хийгээд харьяат ястныг судлан шинжлэхийн зэрэгцээгээр өнгөрсний эрдэмтдийн Мазан баатарт холбогдох зарим ойлголт танилтын эндүүрэлд залруулга хийсэн байна.үүнд Мазан баатар бол түүхт үнэн хүмүүн байсан мөртөө өнгөрсний хүмүүсийн дурсамж тэмдэглэл дахь Мазаны эцэг нь Өлзийт байсан гэдэг үзэлт нь буруу байж, Мазаны жинхэнэ эцэг нь Очир байсан гэдгийг тод монгол үсгийн түүх бичлэгүүд гэрчилж байх юм. Тэрчлэн Мазан баатар бол торгуудын Аюк хаантай нэг язгуур ястай хүмүүн байсан жич оросын данс архивын материалд Мазан баатрыг «тайж» цол өргөмжилж явсан гэдгээс үзвэл Мазан баатар бол торгуудын хаадын язгуур гаралтай хүмүүн байж торгууд хаант улсад нийгмийн байр суурь нь өндөр байсан юм. Ижлийн торгууд хаант улсын эрхтэн аймаг нь хамаг анх Мазан баатрын харъяат иргэний хувиар илэрсэн биш, харин Мазан баатрын элэнц өвөг Цэцэн ноёны үед анх илэрсэн буюу эсхүл түүнээс өмнө оршиж байжээ. Мазан баатар олон дайн байлдаан дунд өөрийн аймаг ястныхаа нэр дуудуулж ойрадын ард иргэдийн ой цээжинд гүн шингэж түүний хүү Яманы үед ч эрхтэн аймаг нь өөрөө өөрсдийгөө эзэн мэдэж, өөрөө эрх дураараа албат иргэнээ хамаарч байжээ. Мазан баатрын их хөвүүн Яман таалал төгссөний дараа, эрхтэн аймаг нь торгуудын хаад ноёдын олон удааны дотоодын самуурал, эрх суурийн булаалдаан, хаад ноёдын солигдол жич цагаан хаант оросын гар дүрэлт зэрэг шалтгаанаас болж, эрхтэн аймаг нь адил бус ноёдод ээлжлэн захирагдаж хамаг сүүлд нь оросын харьяанд орох буюу эсхүл халимагийн олон аймаг ястаны дунд уусан шингэсэн байна.

В статье описываются проблемы международного положения Кавказа в начале XIX в., ставшего эпицентром военно-политической конфронтации Российской империи с Персией в 1804-1813 гг., и активного участия в этой эскалации антироссийски настроенных Британии и Франции. В статье последовательно приводится ретроспектива внешнеполитического лавирования царя Картли-Кахетии Ираклия II, подданного Персии, между Портой и Российской империей. Стремление Павла I решить вопрос Картли-Кахетии Манифестом 1801 г. обострило ситуацию на Восточном Кавказе. Одновременно менялась ситуация и на Северо-Восточном Кавказе, где явно усиливались пророссийские позиции. Указанные факторы, а также возникший вокруг Ганджи конфликт и стали причиной российско-персидской войны 1804-1813 гг. Описаны причины активного участия народов Северо-Восточного Кавказа в событиях, происходивших в регионе, и раскола в горском обществе по проблемам внешнеполитической ориентации, нежелания большинства горцев следовать антироссийской агитации. На фактическом материале показано, как Франция и Британия не только принимали активное участие в эскалации напряженности Российской империи с Персией, во многом финансируя военную кампанию Тегерана, но и предпринимали конкретные шаги по созданию османо-персидского союза и объединению их военных сил на Кавказе. В статье описываются причины военно-политического успеха Российской империи в войне 1801-1813 гг. и условия подписания Гюлистанского трактата 1813 г.

После того как калмыцкие студенты, работавшие в Монголии, вернулись в 1925 г. на родину, монгольско-калмыцкие отношения на время приостановились. Однако нельзя сказать, что они совсем прекратились: в 1927 г. в Астрахани состоялась встреча представителей монгольской и калмыцкой молодежи, в 1928, 1929, 1936 гг. в Монголии работали Ц-Д. Номинханов, В. А. Хомутников, М. Т. Бимбаев. В частности, в 1939 г. из-за начала сражений на Халхин-голе в Монголию пригласили калмыков, служивших в Самарском 7-м конном полку Белорусской армии для обучения монгольских солдат. Кроме того, монгольские студенты, обучавшиеся в Москве, развивали отношения с калмыками. Ставший впоследствии известным калмыцким писателем А. И. Сусеев работал журналистом в монгольской газете «Улаан од» и поддерживал тесные отношения с монгольскими студентами. Однажды он встретился с маршалом Х. Чойбалсаном. Также в 1945 г. во время освободительных боев многие калмыцкие солдаты из объединений Красной Армии служили на территории Монголии. К сожалению, по окончании войны калмыки и кавказские народы были отправлены в депортацию, и калмыки, занимавшиеся обучением в Монголии, были возвращены в СССР, после чего монгольско-калмыцкие отношения прекратились.

В данной статье посредством анализа государственной образовательной политики, организации образовательного пространства и практик трудоустройства спецпереселенцев в образовательной сфере характеризуется статусная неоднородность «спецконтингентов» в условиях особого административного режима. В среде спецпоселенческого социума депортированных в годы войны народов «внутриконтингентных» социально близких власти групп (сотрудников советских спецслужб, членов ВКП (б) / КПСС и ВЛКСМ). Принадлежность к одной из «благонадежных» групп не снимала клейма спецпереселенца, но создавала благоприятные предпосылки для успешной социализации на поселении. На противоположном «полюсе лояльности» находилась группа «социально опасных» спецпереселенцев, за которыми обеспечивался постоянный и усиленный контроль органов НКВД / МВД. Внутриконтингентная иерархия органично дополнялась межконтингентной. Практика трудоустройства спецпереселенцев-педагогов позволяет утверждать, что на поселении сложилась иерархия «более лояльных» (немцы, калмыки) и «менее лояльных» (Прибалтийские контингенты, депортированные с Северного Кавказа, крымские татары, ОУНовцы) контингентов спецпереселенцев. Автор приходит к выводу, что проводимая государством на спецпоселении «политика бутылочного горлышка» нанесла значительный ущерб депортированным: отбросила общий уровень образования спецпереселенцев на довоенный уровень, привела к диспропорции в подготовке специалистов по ряду направлений и специальностей, особенно гуманитарного профиля.

Статья посвящена анализу развития национальных воинских формирований как особого института в составе Красной Армии, пережившего в течение 1930-х гг. и свой расцвет, и период стремительного заката. Исследование показало, что возникновение и развитие национальных формирований в межвоенный период было обусловлено рядом объективных факторов и должны рассматриваться в общем контексте развития вооруженных сил страны и государственной национальной политики. Влияние этих факторов в различные периоды было неодинаковым. Национальные формирования были учреждены в середине 1920-х гг. на волне политической эмансипации национальных регионов СССР и массового внедрения в них практики коренизации - особой государственной политики в национальных регионах, направленной на всемерное выдвижение национальных кадров, развитие национальных культур и языков. Кроме того, национальные формирования планировалось использовать для дальнейшей революционной экспансии в сопредельные страны Востока. В статье отмечается, что в 1920-е гг. в судьбе национальных частей переплелись не только особенности развития Вооруженных Сил СССР (в частности, быстрое наращивание численности РККА и форсированное ее техническое перевооружение) в преддверии большой войны, но и перипетии большой политики и идеологии: смена курса от мировой революции к построению национального социалистического государства, развертывание большого террора и дискредитация национальных движений.

Летнему наступлению войск вермахта и войск союзников Германии на южном крыле советско-германского фронта предшествовали крупные сражения весной 1942 г. под Ленинградом, в районе Демянского выступа, в тыловом районе группы армий «Центр» в районе Вязьмы, под Харьковом и в Крыму, ставшие своеобразным итогом зимнего стратегического наступления Красной Армии. В ходе этих операций, в условиях недостаточного снабжения и пополнения, ряд армий Волховского, Северо-Западного, Калининского, Западного, Юго-Западного и Крымского фронтов потерпели поражения. Особенно тяжкие последствия для советских войск на юге имели катастрофические разгромы армий Крымского и Юго-Западного фронтов в мае 1942 г. Основными причинами поражений советских войск на южном крыле советско-германского фронта явились: ошибки при планировании наступательных операций; недостаточное усиление флангов ударных группировок; отсутствие оборудованных в инженерном отношении оборонительных рубежей в тылу армий и фронтов с размещением на этих тыловых рубежах войсковых резервов, артиллерии и инженерно-саперных частей; игнорирование метеорологической обстановки в полосе действий армий Юго-Западного, Южного и Крымского фронтов; недостаточная информация о силах и средствах противника, его резервах и планах действий вследствие слабой работы армейской и агентурной разведки; частые потери управления войсками из-за систематических нарушений проводной связи в звене фронт-армия-корпус-дивизия при недостаточном использовании радиосвязи, а также запоздалая реакция командования на внезапное изменение оперативной обстановки. Все эти факторы предопределили катастрофический результат сражений в Крыму и под Харьковом в мае 1942 г. Материалами для подготовки статьи послужили архивные документы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, мемуары и статьи советских и немецких военачальников, а также научные публикации послевоенного (советского) и современного периодов. В работе использованы историко-ситуационный, сравнительный и нарративный методы, которые предполагают изучение фактов в контексте изучаемой эпохи в совокупности с «соседствующими» событиями и фактами на принципах «историзма».

Работа по графической реконструкции полевой документации была проведена в рамках проекта по переработке результатов масштабных археологических работ, проведенных под руководством профессоров И. В. Синицына и У. Э. Эрдниева в начале 60-х гг. прошлого столетия. Курганная группа «Восточный Маныч, Правый берег» была раскопана в 1967 г. и опубликована с некачественными иллюстрациями. Археологические находки, хранящиеся в фондах Национального музея РК, были заново сфотографированы, описаны и зарисованы. Внимательное изучение архивных материалов (полевых дневников) показало, что в них содержится достаточно информации по размерным данным чертежей курганов и погребений. Графическая реконструкция проведена с применением программы Quantum GIS и стандартных графических компьютерных технологий. В результате в научный оборот введены материалы, считавшиеся ранее источниками с неполной информацией.

Удмуртский традиционный алкогольный напиток кумышка являлся объектом внимания со стороны государства. С середины XVIII в. государство периодически стало запрещать этот напиток, а в моменты, когда она разрешалась, вводились значительные ограничения. Главным был запрет на его продажу, ограничивались пределы крепости. Жизнь добавляла новые ущемления, связанные, в первую очередь, с коррупцией. Сам термин, по всей видимости, является производным от русского слова кумушка, его возникновение связано с массовым крещением удмуртов. В начале XIX в. отмечается использование кумышки не только в традиционных молениях, но и в православных праздниках. Котлы для ее приготовления первоначально могли быть не только чугунными, но и медными. Встречающиеся в публикациях сообщения о незначительных масштабах распространения пьянства в дореволюционный (или дореформенный, или предмонопольный, т. е. до введения казенной винной монополии эпохи С. Ю. Витте, и т. д.) период, все-таки, на наш взгляд, носит необъективный характер. Связанные с кумышкой и кумышковарением события, получившие отражение в архивных документах, представляют возможность осветить повседневность, жизнь крестьян нашего края в то время, когда еще отсутствовало их планомерное изучение, и шире - дают исследователю основательный материал для характеристики не только вопросов «народного пития», но и ряда других элементов материальной и духовной культуры народов края, этнографических описаний, которые, возможно, смогут дополнить сложившиеся в научной литературе представления об «ушедшей натуре».

Во второй половине XVIII в. существенно возрос интерес российской академической науки к сведениям о традиционной медицине народов России. Особенно четко это прослеживается в инструкциях физических экспедиций Российской академии наук 1768-1774 гг., где необходимость сбора сведений по медицинской тематике являлась одной из главных задач. Роль Иоганна Иерига (1747-1795) в реализации таких академических планов практически не изучена отечественной и зарубежной наукой, впрочем, как и сама личность этого ученого. В то же время, состоя на службе Российской академии наук с 1774 г., он являлся основным «информатором» профессора П. С. Палласа и протяжении почти 16 лет снабжал его необходимым материалом из удаленных регионов Российской империи. На основе ранее не опубликованных архивных источников, а также данных отечественной и зарубежной периодической печати конца XVIII в., в настоящей статье приводятся сведения Иоганна Иерига о традиционных способах лечения болезней людей и животных у калмыков. Его описания представляют собой уникальный и разносторонний материал как для исторической науки, так и для современной медицины и ветеринарии, что дополнительно актуализирует настоящее исследование и говорит о его междисциплинарном характере.

Статья посвящена обзору буддийской живописи в музейном собрании КалмНЦ РАН. Объектом исследования является традиционное изобразительное искусство Калмыкии. Цель исследования - выявление и характеристика особенностей иконописи, характеризуемой введением орнаментальных мотивов в иконографию буддизма. Рассматривая образ в русле канона, автор выявляет локальные особенности в трактовке композиции, пропорций, колорита и атрибутики произведений буддийского искусства Калмыкии. Декоративизм живописного решения произведения, выражаемый в орнаментации элементов канонического сюжета, представляет этническое своеобразие культового искусства. Явление, характерное в большей степени для позднего периода его развития, нередко сопровождается отходом от условностей изобразительного канона буддизма. Длительный художественный процесс освоения и накопления профессиональных знаний в сфере изобразительной традиции буддизма обусловлен двумя тенденциями: канонической и фольклорной, явственно ощутимыми в иконографии. Явление фольклоризации канона, наблюдаемое в активизирующемся взаимодействии различных традиций, оформляет процесс стилеобразования в искусстве буддизма под влиянием этнической культуры. Взаимодействие канона и традиции, фокусируемое в локальных особенностях художественного процесса, определяет подчеркнутый декоративизм изображения. Последнее проявляется во введении орнаментальных мотивов, в частности, в трактовке условного пейзажа каноничной живописи. В комплексном изучении указанных произведений, сочетающем в сфере музееведения методы искусствознания, истории, этнокультурологии, дается характеристика локальной школы калмыцкой иконописи. Предметом исследования являются произведения буддийской живописи из коллекции Музея традиционной культуры имени Зая-пандиты Калмыцкого научного центра, представляющие период рубежа XIX - начала XX вв.

В статье рассказывается об особенностях ислама у казахов Западного Казахстана в постсоветское время, в частности о культе святых (аулья). Собраны сведения о почитаемых могилах, показаны пути и механизмы формирования культа святых, сакрализации пространства, современные особенности этого процесса, ритуальная практика почитания и паломничества. Материалы статьи основаны на полевых материалах автора. Железные тиски атеизации в советский период повлияли на представления современных казахов о святости. В наши дни освещаются жизнь и дела так называемых народных мулл, людей, кто в советский период был верен мусульманской религии, совершал необходимые обряды вопреки запретам. Довольно часто они занимались целительской практикой. В наше время рассказы об их жизни дополняются историями о чудесах, связанных с этими людьми. К их могилам постепенно начинается паломничество, основанное на вере в святость умершего, благодать, исходящую от его могилы, и исцеляющие свойства его могилы. Подобные могилы появляются в каждом ауле, что позволяет говорить о сакрализации пространства и создании патронов, защищающих селения.

В статье дается анализ этноконфессиональных процессов в современной Туве, рассматриваются вопросы духовного возрождения, начавшиеся в 90-е гг. прошлого века. Исследуются проблемы формирования новой культурно-нравственной системы ценностных ориентаций молодежи. Подчеркивается необходимость сохранения духовного наследия прошлого, в том числе этноконфессиональных форм традиционной культуры тувинцев. В статье подробно анализируется связь религии с этносом, отмечается особенность Тувы как поликонфессионального региона, в котором представлено множество конфессий. На основании исследований автора дана характеристика современного состояния религиозности, в том числе явление религиозного синкретизма.

Статья посвящена истории культурно-просветительских учреждений г. Кызыла в период коренных преобразований в жизни тувинского народа, связанных с вступлением Тувы в состав СССР. Рассмотрены процессы становления системы образования, библиотечного и музейного дела и театра. Актуальность выбранной темы обусловливается слабой изученностью истории культурной жизни Кызыла в период Тувинской автономной области, введением в научный оборот новых источников - материалов периодической печати и документов Государственного архива Республики Тыва. Культурная жизнь г. Кызыла в 1944-1961 гг. развивалась ускоренными темпами. Главные задачи властей состояли в искоренении пережитков прошлого посредством организации нового вида досуга, приобщении тувинцев к идеалам советского образа жизни. Особенно активно развивалась система образования. За короткие сроки выросла численность образовательных учреждений, велась работа по ликвидации безграмотности не только среди детей, но и взрослого населения. Горожане стали посещать библиотеки, музейные выставки, театральные постановки. Важным событием в культурной жизни не только Кызыла, но и всей области стало зарождение тувинской национальной литературы и изобразительного искусства.

Многонациональные государства обычно проводят языковую политику в двух направлениях - сохранение языкового многообразия и языковое единение страны. Такая языковая политика предполагает ее соответствие языковой ситуации. Нарушение этого правила обычно ведет к национально-языковым конфликтам (Молдова, Украина, страны Балтии). В России проводится демократическая, плюралистическая языковая политика, принципы которой воплощены в широком языковом законодательстве, учитывающем языковые ситуации в 22 респуб­ликах России. Наряду с системой законов о языках имеется необходимость применять основные принципы «Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств», которая была подписана Президентом страны, но не была ратифицирована Государственной Думой. В статье анализируется попытка применить основные принципы хартии в планировании разных сфер организованного общения (деловой сферы, массовой коммуникации, сферы образования, сферы культуры и др.). Однако попытки ратифицировать Европейскую хартию продолжаются, так как считается, что система законов о языках России достаточна для регулирования языковой жизни страны, с одной стороны, а с другой стороны, условия кризиса, видимо, неблагоприятны для расширения социальных функций языков коренных народов России.

В статье анализируется роль родного языка в контексте многонационального государства, специфика формирования этноязыкового самосознания под воздействием социо-исторических, глобализационных трансформаций общества, зависимость уровня этноязыкового самосознания от уровня языковой компетенции на примере ойратов Китая и калмыков России. В последние десятилетия особенно актуальной стала проблема исследования этноязыкового фактора в этническом самосознании этносов, характеризующаяся тенденцией роста этничности в обществе. Этому способствует ряд причин, в числе которых - стремление возродить и сохранить национальное самосознание, важными составляющими которого являются национальный язык, культура. Процессы изменения этноязыковой специфики национального самосознания коснулись как российских калмыков, имеющих отдельное территориальное образование и являющихся составной частью российского этноса, так и ойратов Китая и Монголии, проживающих небольшими диаспорами в разных регионах мира. Попытки формирования в настоящее время нового национального самосознания калмыцкого этноса говорят о том, что ревитализация этнической идентичности в культурном и политическом плане необходима калмыкам, утратившим ее в силу разных объективных и субъективных причин. В статье на материале социолингвистических исследований, проведенных автором статьи в период с 2002 по 2016 гг. рассматривается роль родного языка в развитии ойратов Китая и российских калмыков, структура этноязыкового самосознания и языковые трансформации у ойратоязычных этнических групп, проживающих в разных регионах мира.

В статье описывается грамматика порядков словоизменительных аффиксов причастий. Значимость проведения исследования обусловлена необходимостью классификационного и систематического дескриптивного анализа сочетательных свойств морфемных единиц (в данном случае - основы и аффиксов, аффиксов и аффиксов) в целях синтеза лексических единиц (в широком понимании - словоформ) калмыцкого языка. В ходе анализа материала Национального корпуса калмыцкого языка выявлено более 190 словоизменительных моделей аффиксов причастий калмыцкого языка.

Данная статья посвящена исследованию маньчжурских топонимов. Основной упор сделан на изучение топонимов, упомянутых в маньчжурском литературном произведении «Han-i araha Mukden-i fuǯurun bithe», или «Ода Мукдену, написанная императором» (1743 г.), которое относится к небольшому числу оригинальных маньчжурских памятников литературы. Автором является император Цяньлун (1711-1799, годы правления 1735-1796), и оно представляет собой самый известный авторский текст, написанный на маньчжурском языке, поскольку является первым произведением императора Цяньлуна, переведенным в Европе. В ходе изучения данного вопроса выяснилось, что топонимы маньчжурского языка не выступали прежде объектом специального изучения. Исследование региональных и субстратных топонимов представляется важным и актуальным, поскольку специальных исследований в области маньчжурской ономастики не проводилось. Территория Маньчжурии, куда традиционно относят северо-восток Китая, а также российские Приморье и Приамурье, всегда попадала в сферу научных интересов ученых из различных областей знаний, что связано, очевидно, с тем, что данную территорию на протяжении длительного времени населяли предки тунгусо-маньчжурских народов. В настоящее время на территории северо-востока Китая практически вся топонимия имеет китайское происхождение, поскольку многие из них переименовывались, ассимилировались и адаптировались в связи потребностями китайского языка. Относительно топонимов аборигенного происхождения на территории России можно сказать, что они сохранились, хотя в большинстве случаев они имеют тунгусо-маньчжурское происхождение, а не конкретно маньчжурское, поскольку эта обширная территория была заселена родственными маньчжурам народами. Топонимы являются объектом исследования трех наук - географии, истории и языкознания, и отражают историю, природные данные и языковые особенности этноса. В работе рассматриваются названия городов, деревень, гор, рек и могильных курганов. Изучение топонимов позволяет выявить общие закономерности формирования маньчжурской топонимической системы. Изучение маньчжурской топонимии представляет большой научный и практический интерес при исследовании исторических, этнографических и лингвистических проблем Дальнего Востока и взаимоотношений с другими народами этого региона, поскольку данная область ономастики является актуальной для современной науки.

Статья посвящена слабо изученной проблеме, отражающей социально-культурную жизнь калмыцкого общества в прошлом, - эвфемизмам «язык женщин-калмычек». Их воспринимали как экзотическое явление в сфере калмыцкого быта. Немногочисленные научные исследования были направлены в первую очередь на исследование языкового аспекта этого интересного явления. Описаны некоторые способы образования эвфемизмов на основе табу личных имен старших родственников мужа. Отмечено, что такие эвфемизмы влияют на характер функционирования и развития языков, поскольку сфера действия табу личных имен старших родственников мужа распространяется не только имена здравствующих родственников, но и давно ушедших предков до десятого колена, что значительно расширяло поле распространения табу личных имен. Однако этим не ограничивалась сфера употребления эвфемизмов. Табуированию подлежали имена совершенно незнакомых чужих людей, если они совпадали или только были созвучны с табуируемыми именами родственников. Эта сфера неизмеримо увеличивалась из-за того, что приходилось табуировать самые обыкновенные слова, поскольку у калмыков часто в качестве имен использовались названия растений, животных, частей тела человека и др. В настоящей статье наряду с данными результатов исследования языкового аспекта эвфемизмов рассматривается его взаимосвязь с другими формами этикета поведения женщин-калмычек. Результаты проведенных исследований позволили автору статьи прийти к выводу, что эвфемизм «язык женщин-калмычек» представляет социально-культурное явление и составную часть системы этичес­ких норм поведения женщин-калмычек.

В современном языкознании изучение различных понятий - «размер», «цвет», «форма», «запах», «температура» и др. - является одним из наиболее актуальных направлений. В данной статье рассматриваются прилагательные, связанные тем или иным образом с температурными характеристиками предметов, в свете разработки толкований для Толкового словаря языка калмыцкого героического эпоса «Джангар». Материалом для исследования послужили песни эпоса «Джангар» и данные Национального корпуса калмыцкого языка. В калмыцком героическом эпосе «Джангар» содержатся сведения о материальной и духовной культуре калмыцкого народа, культурных ценностях, богатейших традициях. Слова со значением низкой температуры указывают на отрицательные эмоции: киитн нүдн ‘холодные глаза’; киитн үг ‘холодные слова’; киитн хәләц ‘холодный взгляд’; а слова со значением высокой температуры - на положительные: халун менд ‘горячий привет’; халун дурн ‘горячая любовь, дружба’; бүлән нүдн ‘теплые глаза, т. е. ласково’; бүлән хәләц ‘теплый взгляд’; бүлән үг ‘теплые слова’; бүлән харһлт ‘теплая, дружелюбная встреча’. Приведенные в статье формулы-толкования температурных прилагательных дают основание, что переносные значения образуют шкалу температур, но в отличие от русского языка в калмыцком языке, в связи с другим менталитетом, культурой, прослеживается эмоциональная сдержанность, большинство прилагательных даются в прямом значении.

В статье рассмотрена падежная парадигма имени существительного, которая, по сути, будет актуальна для всех именных частей речи старописьменного калмыцкого языка. Как известно, в калмыцком языке, собственно как и во всех агглютинативных языках, сосуществуют две части слова: неизменяемая - основы - и изменяемая - аффиксы. Более того, изменяемая часть слова предполагает строгий порядок присоединения словоизменительных аффиксов и частиц к основе слова. Имена существительные старописьменного калмыцкого языка имеют категории падежа, числа, а также могут присоединять показатели притяжания. Показатели этих грамматических категорий присоединяются к основе существительного в строгом порядке: первым - показатель множественного числа, к нему присоединяется суффикс падежа и затем притяжательный суффикс, который иногда сливается с суффиксом падежа в одно целое. Все суффиксы могут писаться отдельно от слова; в транскрипции в этом случае они отделяются дефисом. Рассматривая падежную парадигму старописьменного калмыцкого языка, необходимо выделять именительный падеж и формы косвенных падежей, которые образуются суффиксально. Суффиксы всех косвенных падежей имеют фонетические варианты (алломорфы), выбор между которыми в одних случаях определяется конечным звуком предшествующей морфемы (корня или суффикса), в других - законом сингармонизма (гармонии гласных), иногда и тем, и другим. Необходимо отметить, что уже в первых грамматиках старописьменного калмыцкого языка находят отражение те фонетические, лексические и грамматические процессы, которые имели место в письменном языке XVIII-XIX вв. А. Бобровников указывал на значительный разрыв между книжным языком и живой речью калмыков XIX в.

В статье рассматриваются традиционные формулы калмыцких волшебных сказок. Внутренние медиальные формулы сюжетно обусловлены и занимают значительное место в сказочном тексте, раскрывая главные образы и обобщая все важнейшие действия персонажей. Записанные Г. Й. Рамстедтом в начале ХХ в. сказки отражают поэтико-стилевую традицию калмыков. В текстах сказок широко присутствуют инициальные, медиальные и финальные формулы. На основе классификации, предпринятой румынским ученым Н. Рошияну, в статье рассматриваются медиальные формулы применительно к текстам калмыцких сказок. Среди формул, определяющих образ сказочных персонажей или описывающих принадлежащие им предметы, в рассмотренных сказках отмечается формула красоты главного героя, тенгрия-небожителя. Наряду с этим в другой сказке присутствует эпизод, когда красота героини связывается с тем, что в нее вселяется шулма. Способность шулмусов превращаться в прекрасных девушек отражена в демонологических представлениях калмыков. В проанализированных текстах наиболее широко представлены формулы, описывающие действия сказочных персонажей: формулы, указывающие долгий путь героя; формулы трудного задания; формула, передающая двойственность чувств персонажа; формула, отражающая мотив присутствия героя в ином мире; формулы награждения и наказания в двух вариациях. Типичные выражения отдельных сказочных персонажей составляют формулы, входящие в диалог. В сказках, записанных Г. Й. Рамстедтом, отмечается «модернизация» (по Н. Рошияну) традиционных формул, так как сказочник использует понятие времени при преодолении пространства и пути. Процесс «модернизации» формул освещает изменения, произошедшие в социально-экономических условиях калмыцкого народа. При этом вариативность устойчивых стилистических конструкций с элементами «модернизации» находится в рамках устной традиции калмыцкого фольклора.