Введение. В статье рассмотрены пластинчатые панцирные нарукавья воинов Чагатайского улуса и империи Тимуридов. Цель исследования — выявить основные направления эволюции пластинчатых нарукавий панцирников Чагатайского улуса, империи Амира Тимура и государств Тимуридов в последней трети XIV – начале XVI в. Результаты. В ходе исследования установлено, что нарукавья не были редким и экзотическим элементом защитного вооружения, как иногда полагают. На протяжении нескольких столетий они небезуспешно конкурировали со створчатыми наручами и другими видами защиты плеча и предплечья. В исторической перспективе позднесредневековые нарукавья стали одним из проявлений процесса оптимизации и модернизации имперского «чингизидского» доспеха XIII–XIV вв. В периоды развитого, позднего Средневековья и раннего Нового времени сегментные нарукавья применялись панцирниками Южной Сибири, Передней, Средней, Центральной, Южной и континентальной Восточной Азии, однако в различных регионах эволюция нарукавий отличалась определенной спецификой. Основной период бытования нарукавий в Чагатайском улусе, империи Тимура и государствах Тимуридов может быть локализован второй половиной XIV – началом XVI в. Магистральным направлением эволюции нарукавий являлась оптимизация системы крепления пластин (замена ременной системы крепления на заклепочную), а также постепенное повышение эластичности защитного элемента за счет уменьшения размеров пластин. Последнее решение позволило разместить пластины в несколько рядов и расширить площадь защитного покрытия до запястья включительно. Финальной стадией развития панцирных нарукавий мусульманского Востока стали кольчато-пластинчатые панцирные «рукава». Сегментные нарукавья могли носиться в комплекте с корпусными панцирями с пластинчато-клепанной, пластинчато-нашивной, пластинчато-ременной, кольчатой и кольчато-пластинчатой структурой бронирования. Основными потребителями длинных панцирных нарукавий в войсках Тимура и Тимуридов являлись представители знати и командного состава среднеазиатских армий. Выводы. Вытеснение панцирных нарукавий из военного обихода народов Средней Азии было вызвано сменой местной военно-культурной традиции в результате крушения государств Тимуридов в начале XVI в. 

Введение. Исследуются взаимодействия между проектами памяти — как общероссийскими, так и в приграничных с Казахстаном российских регионах. Рассматривается развивающийся нарратив, лежащий в основе проводящихся в Оренбургской и Волгоградской областях ежегодных церемоний поминовения Естекбай-батыра — героя войны с джунгарами и воинов, участвовавших в Великой Отечественной войне и военных конф­ликтах в Афганистане, Чечне и CВО на Украине. Цель работы — описание мемориальных объектов, связанных с людьми, совершившими подвиги во имя народа, а также проведение анализа коммеморативных практик, осуществляемых местными сообществами. Результаты. В основу статьи положены материалы о деятельности местных казахских сообществ Оренбургской и Волгоградской областей по увековечению памяти героев войн, собранные нашей исследовательской группой в ходе полевых исследований сакральных мест казахов. Использованы материалы личных наблюдений авторов и рассказы информантов. Акты коммеморации в отношении воинов представляют собой прочитывание заново или включение прошлого в актуальность настоящего. В их почитании фиксируются значимые для народа ценности, нормы и образцы поведения. Мы отметили определенную «милитаризацию сознания» в коммеморативных практиках, связанных с особо почитаемыми местами памяти о Великой Отечественной войне и процессом сакрализации имен воинов, принимавших участие в локальных военных конфликтах. 

Введение. В XIX в. в степной зоне Российской империи сформировался мощный класс мусульманского купечества, который составляли татары, казахи, сарты, бухарцы, уйгуры, шалаказахи. Центрами сосредоточения его стали города Семипалатинск (ныне — Семей) и Петропавловск. Целью настоящей работы является выявление результатов благотворительной деятельности мусульманского купечества. Задачей стало установление специфики меценатства и его основных направлений. Материалы и методы. Источниковой базой работы послужили документы из фондов Центрального государственного архива Республики Казахстан, Исторического архива Омской области, Национального архива (бывшего Центрального государственного исторического архива) Республики Башкортостан, Российского государственного исторического архива, Северо-Казахстанского областного архива, а также дореволюционные периодические издания, отчеты благотворительных мусульманских обществ, справочные и энциклопедические материалы. В исследовании применялись общенаучные (анализ, синтез, обобщение) и специальные исторические методы (сравнительно-исторический и ретроспективный). В результате исследования были обозначены основные направления мусульманской благотворительности в степной зоне: социальная поддержка, просветительская и образовательная деятельность. Меценатство мусульманских купцов было ориентировано не только на решение внутриконфессиональных, но и общегосударственных потребностей. Если помощь предпринимателей в решении общегосударственных задач поддерживалась царской администрацией, то мусульманская филантропия сталкивалась с целым рядом проблем. Были сложности с получением разрешений на строительство мечетей, с функционированием медресе, благотворительных организацией, были запрещены благотворительные фонды вакуфы (вакфы). Несмотря на бюрократические и административные барьеры, мусульманам удалось создать целостную систему финансирования собственных нужд.

Введение. Анализ религиозной политики СССР, значимым сегментом которой были государственно-мусульманские отношения, является важной частью истории нашего Отечества. Одним из показателей качества этих отношений является деятельность властей СССР по организации поездок в хадж, в том числе многоплановое взаимодействие с лидерами советских мусульман. Целью статьи, подготовленной на материале архивных документов, часть из которых введена в научный оборот впервые, является анализ условий хаджа, его масштабы и выводы, представленные чиновниками Советского государства, в чьи профессиональные обязанности входила многоплановая работа с мусульманами, и участниками хаджа по его завершении. В исследовании поставлено решение нескольких задач по анализу деятельности Совета по делам религий при Совете Министров СССР, а также духовных управлений мусульман по проведению хаджей групп советских граждан в 1966–1967 гг. Основным материалом для исследования послужили документы, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации (Ф. Р-6991 «Совет по делам религий при Совете Министров СССР») и охватывающие период 1943–1991 гг., при этом особый упор был сделан на анализ документов из описи 6 «Совет по делам религий при Совете Министров СССР. 1966–1991 гг.». Это связано с тем, что 1966 г. стал первым в деятельности этого нового органа при правительстве СССР, созданного на основе постановления Совета Министров СССР о преобразовании Совета по делам русской православной церкви при Совете Министров СССР и Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР в новый единый орган, который работал со всеми религиозными организациями, зарегистрированными государством. При изучении работы этого Совета были задействованы различные методы, но наиболее активно автор опирался на анализ, синтез, метод исторической реконструкции. Результаты. В научный оборот введены архивные документы, которые не известны специалистам и широкому кругу читателей, показана историография проблемы на основе трудов известных зарубежных и отечественных ученых. Выводы. Исследование показало особенности государственно-мусульманских отношений: подготовка хаджа шла в условиях, когда один из ключевых органов в строительстве таких отношений — Совет по делам религиозных культов прекратил свою работу, а новый, Совет по делам религий, еще не набрал полный штат.

Цель статьи — рассмотреть развитие представлений об историческом пути Бурятии на основе анализа материалов юбилейных мероприятий и дискуссий по истории Бурятии, фундаментальных изданий и учебной литературы. Торжественные мероприятия, а также опубликованные издания по случаю знаменательных дат, являясь наиболее значимыми коммеморациями исторической памяти, представляют особую историографическую ценность, отражая, с одной стороны, достижения и проблемы соответствующего этапа, с другой — доминанты политической идеологии и исторического сознания. В то же время юбилейные научные конференции, в которых, как правило, принимали участие руководители республики и ведущие ученые, были подчинены задачам осмысления итогов и обсуждения перспектив развития Бурятии. Материалы и методы. При подготовке статьи были использованы документы, хранящиеся в Государственном архиве Республики Бурятия, Научном архиве Бурятского научного центра СО РАН, Центре восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН. Применение принципа историзма позволило реконструировать процесс развития исторической мысли, обусловленный общими тенденциями государственного развития и политической жизни Бурятии в течение 100 лет. Результаты. 30 мая 1923 г. Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета постановил объединить в одну Автономную Социалистическую Советскую Республику автономные области бурят-монголов Сибири и Дальнего Востока с центром в г. Верхне­удинске. С образованием республики важнейшей задачей исторической науки и исторического просвещения в теоретическом измерении стало осмысление прошлого и настоящего народов Бурятии в соответствии с марксистско-ленинской парадигмой исторического процесса, а в практическом — обоснование советской идеологии и социалистических преобразований. Все это предполагало консолидацию усилий специалистов по разработке конвенциональных подходов в области исторического знания и национально-государственного строительства. Обобщению и систематизации истории Бурятии посвящены академические издания «История Бурят-Монгольской Автономной Советской Социалистической Республики» в двух томах (1951, 1954, 1959 г.), «Очерки истории и культуры Бурятии» в двух томах (1972, 1974 гг.), «Очерки истории Бурятской АССР периода развитого социализма» (1983 г.), «История Бурятии» в трех томах (2011 г). К 100-летию республики было опубликовано двухтомное издание «Республика Бурятия. 100 лет. Хроника, события, комментарии», системно отражающее исторический путь народов республики, количественные и качественные преобразования в области политики, экономики, культуры, демографии, сформировавшие вектор поступательного и прогрессивного развития, не угасающего даже в самые тяжелые периоды истории. Главным научным мероприятием векового юбилея республики стало проведение международной научной конференции «Трансграничье Востока России в модернизационных процессах XX–XXI вв.». 

Введение. Континентальный этап геологической истории Северного Прикаспия начинается с мангышлакской регрессии, когда Рын-пески были освобождены от морских вод и регион начал активно заселяться людьми, свидетельством чему являются многочисленные памятники каменного века. Практически абсолютное большинство памятников представлены материалами «открытого типа», что ввиду смешанности комплексов и малочисленности керамического материала затрудняет хронологическое подразделение археологических коллекций. В этом отношении исследование памятников с сохранившимися «культурными слоями» с возможностью получения серии абсолютных дат является одной из первостепенных задач в понимании историко-культурных процессов в мезолите / энеолите Северного Прикаспия. Целью данной статьи является ввод в научный оборот материалов местонахождения Шапи с Рын-песков. Материалы и методы. Местонахождение Шапи расположено в северо-северо-западной части Рын-песков в 30 км южнее озера Аралсор на территории современного Бокейординского района Западно-Казахстанской области. Полученный в ходе сборов каменный материал немногочисленный, преимущественно из кварцитовидного песчаника — 67 экз., из которых 6 экз. являются орудиями: бифасиально обработанные наконечники, фрагмент наконечника стрелы, выемчатое изделие, отщеп с выделенным острием и отщеп с ретушью. Артефактов из кремнистого сырья — 8 экз., из которых 5 являются орудиями — бифасиально обработанный наконечник стрелы, фрагменты пластин с ретушью и два отщепа с ретушью. В месте скопления находок был заложен шурф, в котором были обнаружены костные останки крупного рогатого скота, мелкого рогатого скота, лошади, верблюда, собаки (волка). Результаты. Несмотря на малочисленность орудийных форм, можно отметить наличие двусторонне обработанных изделий листовидных форм и наконечников стрел с вогнутым основанием с небольшими шипами. Анализ видового состава костных останков показывает, что доминируют кости парнокопытных животных. Судя по характеру костного комплекса, изученные костные останки представляют собой кухонные отбросы. С костных останков на глубине 20–40 см и 40–60 см были получены серии калибровочных дат в пределах 4048–3956 BC. Выводы. Хронологические рамки существования памятника относятся к позднему энеолиту и, возможно, соотносятся с поздними этапами существования хвалынской энеолитической культуры, алтатинской культуры.

Введение. Данная работа является продолжением демографического исследования населения, проживавшего на территории Республики Калмыкия в эпоху средней бронзы. Объектом исследования стал антропологический материал из погребений катакомбной культуры курганных групп, исследованных в районе Ергенинской возвышенности. Целью данного исследования является палеодемографический анализ населения из четырех археологических памятников. Для исследования общего демографического состояния населения был привлечен антропологический материал из погребений соответствующего времени с территории Подонья и Приазовья Ростовской области. Были изучены некоторые патологические особенности, маркеры физиологического стресса, а также следы травм, зафиксированных на костях, которые дают возможность представить общую картину качества жизни исследуемой группы. Результаты. Палеодемографическое исследование данной группы выявило очень низкий показатель средней продолжительности жизни (22,7 лет), что объясняется высоким процентом детской смертности — 46,2 % от общего числа выборки.  Во взрослой группе пик смертности приходится на возраст 30–40 лет. Такие параметры считаются традиционными в палеопопуляциях эпохи средней бронзы. 

Введение. История рода, родовых групп тувинского народа, который прошел длительный путь формирования и развития, привлекала и продолжает привлекать внимание исследователей разных отраслей науки. До сегодняшнего дня комплексных исследований, которые охватывали бы историю, этнографию и антропологию тувинских родов, не было. Актуальность данной проблемы обозначила и цель данной статьи ― изучение истории происхождения тувинских родовых групп на примере рода монгуш. Материалы и методы. Основными материалами для данной статьи являются исследования ученых дореволюционной и советской эпох, а также полевые материалы авторов. В исследовании использован принцип историзма и объективизма, позволяющий рассматривать родовую группу монгуш в историческом развитии. В работе применяются сравнительно-типологический (монгуш Республики Тыва и мунгуш Рес­публики Кыргызстан) и метод непосредственного наблюдения на территории исследования рода монгуш (Дзун-Хемчикский и Сут-Хольский кожууны Республики Тыва). Результаты. В ходе проведенных исследований авторами выявлено, что родовая группа монгуш имеет свои подразделения. Благодаря трудам ученых, побывавших в Урянхайском крае, были проанализированы материалы по этимологии названия монгуш, а также даны демографические данные рода монгуш. 

Введение. Чукотка была и остается особенным регионом в силу отдаленности, малодоступности и этнокультурной самобытности. Помимо общих закономерностей политического, экономического, социального и культурного развития современного государства и его северных территорий, в Чукотском автономном округе сохраняется ярко выраженная региональная специфика, которая проявляется во всех сферах жизни. В настоящей работе представлена оценка современной социокультурной ситуации сельскими жителями Провиденского городского округа Чукотского автономного округа. Цель статьи — представление мнения населения о жизни в селах, о том, в каких сферах общественной жизни они видят дальнейшие перспективы для развития, какие проблемы, противоречия и угрозы обозначают. Материалы и методы. Основные источники работы — полевые материалы, собранные в п. г. т. Провидения, селах Энмелен, Нунлигран, Сиреники, Новое Чаплино, Янракыннот в 2021 г., а также публикации, характеризующие социально-экономическое положение коренных малочисленных народов Чукотки. В первой части статьи сделан обзор научной литературы по итогам экспедиций в Провиденский район, дано краткое описание традиционных занятий сельских жителей, охарактеризована социокультурная ситуация в селах Энмелен, Сиреники, Нунлигран. Во второй части статьи представлена социокультурная ситуация в селах Новое Чаплино и Янракыннот. Выводы. Согласно итогам Всероссийской переписи населения 2020 г., в Провиденском городском округе проживает 3 707 чел., из них городское население — 2 140 чел., сельское население — 1 567 чел. Около половины жителей района — чукчи (36,7 %) и эскимосы (19,1 %). За десять лет выросло население только в двух населенных пунктах: в п. г. т. Провидения и селе Новое Чаплино. Основные причины оттока населения из сел: низкий уровень жизни; изношенность жилищного фонда; неразвитость сельской инфраструктуры; низкое качество образования, медицинских услуг; нехватка и отсутствие рабочих мест; низкий уровень заработной платы в селах; изолированность и, как следствие, невозможность проведения полноценного досуга. Все опрошенные жители отмечали важность существования морского зверобойного промысла как основы современной жизни в селах. Представители старшего поколения надеются на развитие оленеводства и сопутствующих отраслей хозяйства. Языковая ситуация характеризуется практически полным вытеснением родных языков из употребления в семье и в быту.

Введение. В первой половине XIX в. в Калмыцкой степи происходили изменения в системе управления калмыцким народом, которые способствовали вливанию Калмыкии в единую систему административно-территориального устройства России. Первым органом власти, осуществлявшим административные функции и решавшим вопросы, связанные с жизнедеятельностью калмыцкого народа, стала Комиссия калмыцких дел. Документы, созданные в период ее деятельности, вошли в состав архивного фонда И-2 с одноименным названием «Комиссия калмыцких дел» (1825–1836 гг.) Национального архива Республики Калмыкия. Цель исследования — провести анализ видового состава документов, изучить порядок организации работы с ними и выяснить соответствие ведения делопроизводства и документооборота калмыцкого органа управления с общероссийскими нормами. Анализ проведен на примере рассмотрения вопроса о награждении эмчи-гелюнга Джалова медалью «За привитие оспы». Результаты. Документы Комиссии калмыцких дел являются уникальными письменными источниками по изучению организации ведения делопроизводства и документооборота в дореволюционной Калмыкии. Исследованные архивные документы, введенные в научный оборот, могут стать источником для дальнейшего изучения темы становления и развития системы здравоохранения в дореволюционной Калмыкии.

Введение. Проблема установления первоисточников рукописных сборников и подборок текстов на тодо бичиг, сохранившихся у калмыков, выявление их составляющих компонентов, установление их первоисточника на тибетском языке продолжает оставаться актуальным направлением ойратоведения и монголоведения в целом. Цель исследования — выполнить археографическое описание, транслитерацию и перевод, тем самым ввести в научный оборот образец ойратского рукописного сборника, сохранившегося у калмыков и отражающего культ почитания Будды Амитабхи и его Чистой земли. Материалом исследования послужил текст рукописного сборника под названием «Sukhvadiyin oroni bayidal keyigēd irel tobči xyrāngγu» из Научного архива Калмыцкого научного центра РАН (Фонд О. М. Дорджиева (Тугмюд-гавджи). Результаты. Рукопись представляет собой образец текстов, составленных на поздних этапах использования тодо бичиг среди калмыков. Для нее характерны ошибочные написания графем, слов, отсутствие пунктуационных знаков, что усложняет выполнение транслитерации и перевода. Особый интерес представляют имеющиеся в колофоне сведения об авторе тибетского первоисточника, взятого за основу перевода на ойратский язык и включенного в сборник, — известном тибетском буддийском проповеднике конца XIII – середины XIV в. Дёлпопа Шераб Гьелцене. Данный текст является свидетельством того, что калмыцкие священнослужители создавали краткие подборки сочинений, предназначенные для совершения различных культов и практик, в том числе культа почитания Будды Амитабхи, его Чистой земли, а также практики принятия обета о получении рождения в этой райской области Сукхавати.

Введение. Актуальным представляется выявление отличительных особенностей эпических традиций в отдельной этнической среде для представления общей эпической картины народов Центральной Азии. Доказанным является факт, что шаманизм является источником различных эпических и поэтических жанров. В шаманских и эпических текстах монгольских народов отмечена идентичность мифологической модели мироустройства, единство пантеона божеств, связь и синонимичность многих представлений и понятий. Цель исследования. Отсюда значимым является выявление роли шамана / шаманки в сюжетах бурятских эпических произведений, определение их положения и статуса в персонажной системе. Исходя из этого, следует решить следующие задачи: проанализировать эпические тексты, относящиеся к разным локальным традициям предбайкальских бурят; выделить образы шаманов и шаманок и рассмотреть их в сравнительном аспекте с привлечением этнографического материала. Методы. Использованы сравнительно-исторический и сопоставительный методы анализа. Материалом исследования послужили бурятские эпические тексты — как изданные, так и хранящиеся в архиве Центра восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (г. Улан-Удэ). Результаты. Авторы приходят к выводу, что в бурятской эпической традиции шаманы и шаманки могут считаться традиционными персонажами, восходящими к архаичным истокам верования, но круг их функций в улигерах носит ограниченный и довольно однотипный характер. Отмечено гендерное разделение на разных уровнях мироздания: небожители-божества высших сфер также могут быть шаманами, и это всегда мужчины. В среднем мире, т. е. на Земле, действуют только шаманки. Функции божеств-шаманов номинальны и не значимы для сюжета. Статус шаманки в вариантах и версиях унгинской Гэсэриады довольно высок. Несмотря на эпизодическое появление, она выполняет функции связующего звена между средним и верхним мирами, защитницы, помощницы и советницы героев, ясновидицы и прорицательницы, что можно трактовать как классическую роль шаманов в обществе. В текстах, записанных от сказителей-шаманов или известных знатоков шаманских традиций, нередко шаманка играет более значимую роль в развитии сюжета, нежели в текстах, записанных от простых сказителей. В улигерах, не относящихся к Гэсэриаде, выявлена иная интерпретация образа шаманки. Исполняя те же функции ясновидицы, прорицательницы и советницы, она противопоставлена главному герою и выступает на стороне его оппонентов. Нередко в улигерах реализуется мотив физического устранения шаманки. Таким образом, в бурятских улигерах шаманы являются пассивными номинальными персонажами, тогда как более активную роль играют шаманки. Статус и положение шаманок в эпосе не совсем коррелируют с существовавшим традиционно высоким статусом шаманов и шаманок у предбайкальских бурят-шаманистов. 

Введение. Сюжетный тип 508 «Благодарный мертвец» в калмыцкой сказочной традиции развивается на мотиве чудесного помощника. Анализ показывает, что герой, отдав долг умершего, приобретает помощника. Цель исследования — рассмотреть мотив помощника в калмыцких волшебных сказках на сюжетный тип AT 508 «Благодарный мертвец». Материалом исследования выступили тексты опубликованных сказок на «ясном письме» (тодо бичиг), в транскрипции на латинице, а также в современной калмыцкой орфографии на кириллице в сборниках калмыцких сказок. Результаты. Перед отправкой в дальний путь герой проводит испытание своего работника, предлагая отведать еды. Отказ спутника от яств мира людей указывает на принадлежность миру духов. Чудесность помощника героя проявляется также через его сверхскорость и способность понимать язык животных. Благодаря этому дару помощник, услышав разговор кошки и собаки, подсказывает юноше средство для излечения дочери хана. Желчь кошки выступает лекарством во всех вариантах сказок на сюжетный тип «Благодарный мертвец» в калмыцкой сказочной традиции. А. Н. Афанасьев отмечает желчь как лекарство для воскрешения и восстановления зрения в русской сказке «Еруслан Лазаревич», подчеркивая «лингвистическую и мифическую связь» сияния солнца, блеска золота и желтого цвета желчи. Благодарный мертвец, зная о беде, защищает своего спасителя и его супругу от яда змеи. При обвинении в посягательстве на жизнь он признается во всех своих благих деяниях (расправе над семью мусами-людоедами, их дочерями, женами, матерью-старухой) и собирается в мир мертвых во владения Эрлик Номин хана. Герой решает не расставаться со своим помощником и следует за ним в ад. Особенность калмыцких сказок сюжетного типа «Благодарный мертвец» заключается в описании испытаний, которые проходят герой со своим помощником в мире мертвых. Владения Эрлик Номин хана, повелителя мертвых, рисуются в сказках на основе представлений о буддийском аде, отраженных в письменных памятниках ойратской литературы, таких, как «История Чойджид-дагини», «Повесть о Молон-тойне», «Повесть о Гусю-ламе», «Повесть о Нарану Герел» и др. Именно благодаря описанию буддийского ада международный сюжетный тип «Благодарный мертвец» в калмыцкой устной традиции приобрел свою особенность в реализации мотива чудесного помощника. Выводы. Мотив помощника в рассмотренных сказках разработан на основе традиционных представлений с заменой более ранних воззрений — поздними буддийскими.

Введение. В бурятской традиции лечение больных являлось одной из распространенных функций шаманов. Основной прагматический аспект лечения зависит от семиотического составляющего обряда, где знаковым является коммуникативная связь с иным миром. Особенностью лечебной практики шаманов в тюрко-монгольском мире было проведение обрядов с заговорами и заклинаниями с целью умилостивления или нейтрализации духов болезни, с которыми в ходе ритуала необходимо наладить связь. Данное исследование нацелено на анализ архивного вербального материала в контексте шаманского обрядового действа западных бурят по лечению больных. В таком аспекте шаманская практика бурят еще не рассматривалась. Материалы и методы. Исследование проводится с учетом научно-методического опыта ученых, изучавших основные проблемы традиционной медицины монгольских народов с исторической, этнографической точек зрения. В нашей работе лечебная практика монгольских народов рассматривается в контексте религиозно-мифологических представлений. Основным методом является семантико-герменевтический анализ вербального материала. Результаты. Шаманская лечебная практика бурят представляет собой ритуально-магическую деятельность по умилостивлению и задабриванию мифологического духа болезни. Шаман / шаманка не проводят никаких лечебных мероприятий, они только актуализируют магические функции, направленные на устранение причин болезни. Выводы. Семиотические ритуалы являются основными элементами обрядового действа; обрядовая основа лечебной практики бурятских шаманов однотипна, она базируется на вере в магическую силу слова и ритуала; виды обрядов, проводимые при лечении, соответствуют основным обрядам календарного и жизненного цикла. В ритуале лечения используются рудименты и фрагменты более ранних методов лечения, сохранившихся в народной традиции бурят.

Введение. В статье рассматриваются два образца тибетских текстов джатак из состава сборников «Гирлянда джатак» (тиб. skyes pa’i rabs kyi rgyud, IV в.) и «Сутра о мудрости и глупости» (тиб. ’dzangs blun zhes bya ba theg pa chen po’i mdo, V–VII вв.), включающих сюжет о тигрице. В рассматриваемых историях (рассказах) бодхисаттва принес себя в жертву тигрице, страдавшей от голода и не способной вскормить двух своих тигрят. Несмотря на идентичность сюжетообразующих завязки и развязки, связанных с образом голодной тигрицы и действием бодхисаттвы, сопряженным с «даянием собственного тела» (тиб. lus sbyin pa), планы построения, главные и второстепенные персонажи в рассматриваемых рассказах значительно различаются. В статье приводится анализ характерных элементов композиции канонических сочинений тибетских оригиналов, описания сюжетов, выявляются общие черты и различия. Цель статьи — рассмотреть и сравнить два тибетских текста, в основе которых лежит повествование о тигрице, — «Джатаку о тигрице» из сборника «Гирлянда джатак» и «Главу вторую. О том, как царевич по имени Махасаттва пожертвовал свое тело тигрице» из сборника «Сутра о мудрости и глупости». Работа основывается на методах текстологического и литературоведческого анализа. Результаты. Анализ текстов показал, что их содержательное наполнение значительно различается. Эти различия касаются таких моментов, как принадлежность к каноническому своду (что соответственно сказывается на плане построения сочинений); количество фабул и образов главного героя; состав персонажей и др. Также рассмотрена семантика понятия «даяние» (тиб. sbyin pa), зафиксированного в названии главы Сутры. Выводы. Сюжетное наполнение двух рассмотренных текстов значительно различается, однако сюжетный архетип жертвования своего тела тигрице остается неизменным.