Введение. Современный мир переживает один из самых сложных периодов в своей истории. Новый вирус, который получил название COVID-19, не воспринимался мировым сообществом как реальная угроза, которая в корне изменит глобальный уклад жизни, заставит государства пересмотреть методы реализации коллективной безопасности и закрыть свои границы. Государства вынуждены пойти на изоляцию не только на международном уровне, но и закрыть отдельные регионы для снижения количества зараженных. Это нарушило транспортно-логистические и социально-экономические связи и привело к созданию уникальной ситуации — глобальной изоляции государств. Каждое государство вынуждено было самостоятельно выстраивать тактику и стратегию выхода из кризисной ситуации. Особый интерес в этом плане представляет пример Республики Корея. Цель исследования — анализ ситуации с COVID-19 в Республике Корея в 2020–2021 гг. и предпринятых мер со стороны правительства по снижению негативных тенденций. Материалами для исследования стали данные Статистического управления Республики Корея, Корейского экспортно-импортного банка, Корейской Ассоциации Международной Торговли (КИТА), Торгового отдела Посольства Республики Корея в Монголии (KOTРA), международных организаций — ВТО, ОЭСР, МВФ. В исследовании использованы общенаучные (анализ, синтез) и собственно исторические методы — ретроспективный, сравнительный, структурный. Результаты. Изучены ключевые особенности разработанных руководством Южной Кореи  методов по борьбе с распространением COVID-19, дана оценка их эффективности. Доказано, что, несмотря на общее снижение экономических показателей, Республика Корея смогла приспособиться и адаптироваться к новым условиям, вызванным новой коронавирусной инфекцией. Преодоление кризисной ситуации стало возможным в том числе путем создания системы государственно-частного партнерства в области диагностики, профилактики и лечения пострадавших от инфекции. Анализ комплекса мер со стороны правительства Республики Корея, данных официальной статистики позволил выявить основные тенденции в развитии социально-экономической сферы за последние два года с начала пандемии. Сделан вывод, что тактика правительства Республики Корея, накопленный социальный опыт имеют важное значение для других государств в их усилиях по борьбе с коронавирусом и его социальными последствиями, поскольку мировое сообщество до сих пор не выработало оптимальную стратегию преодоления пандемии.

Введение. Статья посвящена одной из малоизвестных страниц в истории Северного Прикаспия — перемещению в этот регион казахов Среднего и Малого жузов и каракалпаков, вызвавшему вооруженное столкновение с калмыками и яицкими казаками в 1725 г. Цель статьи — введение в научный оборот новых архивных сведений о внешней политике на восточном направлении калмыцкого наместника Церен-Дондука (1724–1735 гг.). Источниковой базой послужили материалы Национального архива Республики Калмыкия, хранящиеся в фонде И-36. В «Журнале по калмыцким делам» отложились донесения и рапорты астраханского губернатора А. П. Волынского, полковника В. П. Беклемишева и других должностных лиц, отвечавших за «Калмыцкие дела». Результаты. Вторжение джунгарских войск в Туркестан весной 1725 г. вынудило казахов Среднего и Малого жузов и каракалпаков во главе с ханом Абулхаиром откочевать в степи Северного Прикаспия, где им пришлось вступить в вооруженное противостояние с волжскими калмыками и яицкими казаками. Выводы. Наместник Церен-Дондук, несмотря на внутренние политические неурядицы, сумел летом 1725 г. организовать вооруженный отпор казахам и каракалпакам, нанеся им существенный урон. Однако отсутствие мирного договора с казахским ханом Абулхаиром лишало восточные калмыцкие улусы устойчивой безопасности и вынуждало калмыцких владельцев держать крупные силы на Яике.

Введение. Начиная с XVII в. буряты в составе Российского государства оказались в сфере влияния западной светской культуры и православного христианства. В хозяйстве и быту в зависимости от природно-климатических условий распространяются основы земледелия, добывающей промышленности и русской культуры. Но в целом в составе Российской империи буряты продолжали развивать экстенсивное кочевое и полукочевое хозяйство, их культура носила патриархальный характер. В 1923 г. с созданием Бурят-Монгольской АССР начинаются процессы трансформации и изменения культуры и быта бурят. Модернизация происходит во всех сферах традиционной жизни, таких как хозяйственные занятия, материальная культура, семейно-брачные отношения, религиозные воззрения, общественный досуг и др. Целью исследования является изучение процессов модернизации культуры и быта бурят на начальном этапе советского строительства. Материалы и методы. Основными источниками стали документы Государственного архива Республики Бурятия. Большое значение в раскрытии темы сыграли опубликованные источники и материалы СМИ. Методологическую основу исследования составляют принципы историзма, системности, объективности, достоверности, позволяющие рассмотреть процесс советской модернизации бурятской культуры как многомерный, противоречивый процесс, избегая как односторонней критики, так и идеализации. Результаты. В процессе изучения материалов СМИ и архивных источников советского строительства Бурятии условно определяются два этапа. Первый происходит от образования Бурят-Монгольской АССР и до конца 1920-х гг. ― времени, когда начинаются коренные преобразования в образе жизни бурят, но культура и быт еще в основном сохраняют традиционные черты. С началом коллективизации и процесса оседания кочевых хозяйств Бурятии, со времени «Великого перелома» и начала «воинствующего атеизма» начинается период интенсивного строительства новой жизни и искоренения традиционного быта. Полученные результаты позволили прийти к выводу, что советская модернизация охватила весь бурятский социум, и ее воздействие оказалось глубоким, всесторонним и действенным. Бесспорно, этот проект модернизации был осуществлен и решил возлагавшиеся на него задачи и надежды.

Введение. В отечественной историографии имеются работы, посвященные оккупационной политике нацизма на захваченных территориях СССР. Историки обращаются к исследованию сущности оккупационного режима, проблемам военной повседневности, партизанского движения. Цель статьи. На основе архивных документов раскрыть сущность нацистского оккупационного режима на территории Калмыцкой АССР. Материалы и методы. Источниковой базой исследования стали архивные материалы Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и Государственной республиканской комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Многие из материалов вводятся авторами в научный оборот впервые. В работе над статьей использованы сравнительно-исторический и статистический методы, метод источниковедческого, структурно-диахронного и системного анализа. Результаты. В статье рассмотрены основные принципы нацистской оккупационной политики, представлены преступления оккупантов против гражданского населения, показана сущность экономической политики захватчиков, выявлены особенности организации принудительных работ в республике, в том числе и в области угона ее населения в Германию. Выводы. Армии вермахта следовали программе истребления миллионов мирных жителей, которая была изложена в плане «Ост». Политика нацистов по отношению к гражданскому населению Калмыцкой АССР характеризовалась жесточайшими репрессиями за любые формы неповиновения оккупационным властям. Причиной для насилия могло стать оказание любой формы сопротивления, связь с партизанами, отказ от принудительных работ. Жители республики были обложены многочисленными налогами, подвергались грабежам со стороны солдат и офицеров вермахта и его союзников. Эти и другие проявления преступной сущности нацизма не подлежат забвению и ответственность за них не имеет срока давности.

Введение. Статья посвящена анализу историографии истории 110-й Калмыцкой кавалерийской дивизии, которая в годы Великой Отечественной войны являлась единственным сражавшимся на фронте национальным соединением, в большинстве своем укомплектованным калмыками. Дивизия достойно показала себя в боях с врагом, но вокруг нее сложились порочащие ее мифы, не соответствующие действительности, а бóльшая часть ее документов, сданных в архив, исчезла. В результате этого работа по объективному изучению истории соединения растянулось на несколько десятилетий. Материалы и методы. При написании статьи базовым стал историко-генетический метод. Также использовались историко-системный и историко-сравнительный методы. Материалами для статьи послужили книги и статьи, делопроизводственная документация и переписка из различных архивных фондов, личная переписка и воспоминания ветеранов 110-й кавдивизии и исследователей ее истории. Результаты. В статье последовательно рассматривается историография истории калмыцкого соединения, разделенная на 5 этапов, которые условно можно назвать так: 1) период умалчивания и лжи (1943–1957 гг.); 2) период «стихийных» поисков (1957–1967 гг.); 3) период активизации научной работы (1967–1977 гг.); 4) период спада (1977–2011 гг.); 5) период нового подъема (с 2011 г. и по настоящее время). Лживые мифы, обвинявшие 110-ю кавдивизию в «неустойчивости», «уходе в банду», а то и вовсе к немцам, придали ее истории политическое звучание. Изучение истории дивизии серьезно осложнила пропажа большей части документов соединения, сданных по описи вместе со знаменами после его расформирования. Это все крайне затруднило процесс по сохранению исторической памяти о единственном калмыцком национальном соединении, сражавшемся на фронте, и его исследователям пришлось приложить титанические усилия для решения этой проблемы. Во второй части статьи описаны четвертый и пятый этапы. Выводы. Историография истории ­110-й Калмыцкой кавдивизии прошла сложный и извилистый путь, в ходе которого ей пришлось пережить и период спада, и период активизации. Но в ходе долгой борьбы справедливость была восстановлена, а историческая память о национальном соединении возвращена народу.

Целью исследования является обоснование значения предметов торевтики в демонстрации статуса мужчины-воина. Материалы. Торевтика в эпоху средневековья используется по преимуществу для украшения деталей костюма, элементов воинского и конского снаряжения. Область ее применения позволяет сделать вывод о том, что торевтика играет важнейшую роль для изучения общества эпохи средневековья. Одним из интересных образцов торевтики рассматриваемого времени являются металлические изделия Кимакского каганата, существовавшего в IX–XI вв. в Обь-Иртышском междуречье. В результате изучения погребений кимаков было выявлено большое количество различных предметов торевтики. Эти изделия позволяют обосновать ведущую роль торевтики при демонстрации социальных ролей эпохи средневековья. Кратко описывается история изучения кимаков, которые исследовались в 50–80-e гг. XX в. В последнее десятилетие были получены новые сведения по археологии кимаков. В результате исследования погребений степной элиты из могильников Каракаба I и II, Туйетас, Аян выявлена важная информация, которая может дополнить сложившиеся в науке представления о социальной структуре кимакского общества. Результаты. В данном исследовании дается характеристика десяти мужских погребениях, которые имеют богатый сопроводительный инвентарь, включающий пояса, воинское и конское снаряжение. Они также содержат такие статусные предметы, как украшения из золота, музыкальные инструменты, одежда из шелка. Приводятся этнографические сведения, которые позволяют сделать вывод о том, что такие предметы, как пояс, конское снаряжение, являлись символом человека, его статуса. Использование письменных источников позволяет сделать вывод о наличии социальной дифференциации в кимакском обществе. Благодаря археологическим материалам удалось получить более подробную информацию. Среди богатых погребений различия проявляются как в погребальном обряде, так и составе инвентаря. Например, имеются как погребения с несколькими поясами, так и погребения, где при наличии богатого сопроводительного инвентаря пояса отсутствуют. Также отличается количество погребенных с человеком лошадей. Таким образом, сделан вывод, что имеющиеся сведения позволяют предположить существование различных групп воинов в кимакском обществе, обозначить которые предстоит при дальнейших исследованиях. 

Введение. Эпоха Золотой Орды в восточноевропейских степях ознаменовалась появлением городской культуры. В городских центрах и, прежде всего, в столице Золотой Орды в нижнем течении р. Волги проживали правящая верхушка государства и многонацио­нальное торгово-ремесленное население. Вокруг золотоордынских городов раскопаны и изучены крупные городские кладбища, насчитывающие сотни погребений. В степях же, непосредственно прилегающих к побережью р. Волги, эпоха Золотой Орды представлена немногочисленными погребениями, разбросанными по различным курганным группам. Цель статьи — рассмотреть погребения золотоордынской эпохи с изделиями из шелка, исследованные в волго-манычских степях в свете изучения памятников кочевой знати. Материалы и методы. Инвентарь большинства золотоордынских погребений волго-манычских степей представлен вооружением, керамикой, останками заупокойной пищи в виде костей животных. Предметы роскоши являются редкими находками. В этом отношении обращает на себя внимание серия погребений эпохи Золотой Орды с изделиями из шелка. Благодаря многочисленным сведениям письменных источников известно, что шелк в средневековье ценился наравне с золотом. Для кочевников волго-манычских степей ношение изделий из шелка свидетельстовало не только о высоком социальном статусе и богатстве персоны, но и указывало на принадлежность его к подданым монгольской империи. Результаты. В рассмотренных погребениях шелковые изделия относились исключительно к одежде и головным уборам погребенных. Шелк происходил как из восточных (Китай, Египет), так и западных (Византия) центров производства. Остатки шелковых изделий найдены как в погребениях мужчин, так и женщин. Среди погребений с изделиями из шелка представлены широтно-ориентированные могилы, в которых погребенные были положены головой на запад, и меридионально-ориентированные могилы, с расположением погребенного головой на север. Последний тип ориентации рассматривается исследователями как черта погребального обряда этнических монголов, в то время как широтно-ориентированные могилы считаются принадлежащими половцам и другим тюркоязычным группам.

Введение. В статье анализируется газета «Свободная земля», издававшаяся в Калмыкии в кратковременный период (сентябрь – декабрь 1942 г.) оккупационными фашистскими властями. Она впервые является объектом исследования. Основным назначением газеты являлась пропаганда, которую немцы рассматривали и использовали как одно из важнейших психологических, идеологических оружий войны. Эта нацистская пропаганда газеты военного времени была направлена только на население оккупированных территорий, т. е. оно и являлось объектом массированной психологической, идеологической обработки. Поэтому все жанры газеты несли пропагандистскую нагрузку и были адаптированы к замаскированной нацистской пропаганде. Материалы и методы. Объектом анализа является издававшаяся газета «Свободная земля» ― печатный орган военной и административной оккупационной власти. В отечественной и зарубежной историографии, посвященной отдельным аспектам фашистской пропаганды в годы Второй мировой войны, не получили освещение газеты региональных оккупационных немецких властей. При исследовании данной темы автор руководствовался принципами объективности, всестороннего анализа, историзма, герменевтики, источниковедческой критики. Результаты. Главная цель оккупационной газеты гитлеровцев была внести и закрепить в общественном сознании населения захваченных районов мысль о том, что начатая и проводимая превентивная война немцами не несет гуманитарную катастрофу, а она лишь направлена против «еврейско-большевистского правительства» Советского Союза, германская армия выполняет лишь освободительную миссию, освобожденный народ ждет счастливое будущее. При этом пропаганда внушала, что освобожденные народы должны быть спокойными, уверенными за свое будущее, активно сотрудничать, помогать немецкой армии, тем самым приближать победу, а неповиновение, даже пассивное сопротивление могут привести к серьезным последствиям с угрозой для жизни. Эта газета является одним из важнейших видов исторических источников и в изучении истории Калмыкии военного периода, предоставляющих возможность рассмотреть применявшиеся нацистами в оккупированных районах методы и приемы целенаправленного распространения фальсифицированной идеи о целях войны для формирования общественного сознания путем замаскированной пропаганды. Газета, дополняя источниковую базу истории Калмыкии, восполняет в ней пробелы, а также имеет важное значение в объективном освещении отдельных проблемных, дискуссионных вопросов.

Введение. Борьба за историческую правду, которая систематически осуществляется государством, делает актуальным обращение к теме Великой Отечественной войны, к исследованию дискурсивных практик в регионах советского государства. Целью данной работы является выявление дискурсивных практик в формировании нового человека при помощи фотографий, опубликованных в главной газете Калмыцкой АССР «Хальмг үнн» («Калмыцкая правда») в период 1957–1964 гг. Материалы и методы. Методом сплошной выборки были рассмотрены чуть более 10 тыс. фотографий из газеты «Хальмг үнн» («Калмыцкая правда») за период 1957–1964 гг., при этом анализировались и локальные фотографии, и те снимки, которые направлялись «центром» (ТАСС) для опубликования в республиканских средствах массовой информации. В качестве методов исследования применяются метод анализа фотографий на различных уровнях, количественные методы, метод экстраполяции. Выводы. В ходе анализа фотографий как визуальных свидетельств прошлого, опубликованных в региональной газете «Хальмг үнн» в период 1957–1964 гг., было выявлено, что в идеологические приемы, использовавшиеся в этот период, не включалась в полной мере тема Великой Отечественной вой­ны, которая выступала одним из способов конструирования общей советской идентичности, поскольку Великая Отечественная война навсегда теперь будет связана с депортацией народа. Визуальный ряд, создаваемый в республиканской газете, создает образ восстанавливаемой республики, что, на наш взгляд, обусловлено спецификой ситуации, а именно с депортацией, которая была осуществлена в годы войны и к тому же была связана с лживыми обвинениями народа в предательстве в период войны. По этой причине центр использует идею возрождения республики, которую воспринимали калмыки как идею возрождения народа, освобождению его от обвинений, очищению от клейма депортированного народа, что выражается в лейтмотиве всех фотографий (стройка, новые дома, новые здания), именно эта дискурсивная практика, используемая в газете, соответствует тем настроениям, которые фактически царили после возвращения из ссылки среди калмыцкого народа. Сочетание реальных эмоций людей и идеологических установок позволило сформировать нового советского человека в Калмыцкой АССР.

Введение. В статье рассматриваются проблемы архивной эвристики историко-документального наследия востоковедного профиля в тесной связи с методами выявления исторических источников, хранящихся в федеральных, региональных, ведомственных архивах. Цель исследования ― проанализировать вопросы расширения источниковой базы научных исследований, что побуждает обратиться к методике поиска и выявления источников по востоковедной проблематике. Рассматривается метод перекрестного источниковедческого анализа, позволяющий воссоздать картину тех или иных событий, явлений, процессов. Результаты исследования состоят в том, что при анализе документов личного происхождения встают проблемы атрибутирования, установления авторства, датировки и степени достоверности источников. Умение работать с каждым документом, точно определять его информационную емкость в соответствии с концептуальной основой научной работы является одной из главных задач исследователя. Речь идет не только о сохранении памяти выдающихся ученых-востоковедов, но и о возможности использования и освоения их творческого наследия, поскольку через восприятие личности ученого можно реконструировать его стиль мышления, деятельность и творческое наследие в контексте востоковедных исследований. Воссоздание творческой лаборатории создания документов личного происхождения позволяет им стать источниками, на основе которых можно судить о развитии событий в тот или иной исторический период и проводить исследования на уровне микропроцессов, основанных на уважении к личности Человека, к его, выражаясь философским языком, «самости». Выводы исследования заключаются в установлении соотношения архивоведческого и источниковедческого подходов при исследовании документального наследия, а также многовалентности информационной среды, которая позволяет, в том числе благодаря новейшим информационным технологиям, найти свою информацию в океане исторических источников.

Введение. В ранних кочевых обществах Центральной Евразии существовало разделение труда по гендерному признаку. Однако письменные источники и данные археологии не позволяют охарактеризовать это разделение. Решение проблемы возможно, если обратиться к данным этнографии по кочевым в недавнем прошлом народам. Целью исследования является определение хозяйственных обязанностей мужчин и женщин в кочевых обществах Центральной Евразии XVIII – начала XX вв. для реконструкции гендерного разделения труда в обществах ранних кочевников исследуемого региона. Материалы и методы. Для характеристики разделения хозяйственных обязанностей по половому признаку использованы источники нового времени по кочевым народам. Авторы исходили из того, что специфика кочевой экономики и экологически сходные условия, которые приводят к выработке однотипных форм кочевого хозяйства, позволяют привлекать данные по кочевым в недавнем прошлом народам для реконструкции хозяйства и культуры древних номадов евразийских степей. Результаты и обсуждение. Изучение источников позволило дифференцировать хозяйственные обязанности в кочевых обществах Центральной Евразии XVIII – начала XX вв. по половому признаку и составить их список. Традиция достаточно жестко закрепляла разделение обязанностей на мужские и женские. Выполнение не свойственных полу работ вызывало негативное отношение окружающих. Выводы. В кочевых обществах Центральной Евразии нового времени был четко обозначен круг хозяйственных обязанностей мужчин и женщин. Распределение их не зависело от национальной принадлежности и господствующей в обществе религии. На мужчине лежали обязанности, выполнение которых обеспечивало сохранение и воспроизводство стада. Мужскими были также основные ремесла. Мужчины занимались обслуживанием и охраной караванов. Мужчины обязаны были защищать семью и аул, имущество и скот от набегов противника и баранты. Женщины занимались воспитанием детей и домашними делами. Они обрабатывали животное сырье, ухаживали за скотом в ауле, заготавливали продукты и топливо на зиму. Распределение хозяйственных обязанностей между мужчинами и женщинами, зафиксированное у кочевников XVIII – начала XX вв. Центральной Евразии позволяет использовать имеющиеся данные для реконструкции гендерного разделения труда в обществах ранних кочевников евразийских степей.

Введение. В традиционной культуре важное значение придавали проксемическому поведению. В статье представлены результаты исследования структурирования жилища, соблюдения этноэтикета в рамках традиционного жилого пространства башкир. Целью исследования явилось изучение структуры жилого пространства, его предметного содержания и стилистики поведения в жилище. Материалы и методы. Источниками подготовки представленной статьи послужили неопубликованные полевые материалы автора, также опубликованные фольклорные тексты, сообщения участников академических экспедиций XVIII в., в которых содержатся ценные сведения о временных и постоянных жилищах башкир. Для достижения поставленной цели были применены сравнительно-исторический, типологический, структурно-семантический, описательный методы исследования. Хронологические рамки исследования охватывают XVIII – начало ХХ вв. Результаты. На основе проведенного исследования можно сделать вывод о том, что структурирование жилого пространства тесно связано с древними верованиями, религией, этнической историей. Вертикальная и горизонтальная детализация частей жилища и анализ распределения пространства внутри юрты показывает, что жилище башкирами воспринималось как модель мира. Горизонтальное структурирование внутреннего пространства было связано с древними познаниями башкир о сторонах света, затем оно обогатилось мусульманским учением. Поведение башкир в помещении строилось согласно структурно-семантической модели жилища, освоенного пространства в целом. Традиционным этикетом регламентировалось поведение индивида в рамках жилого помещения согласно половозрастному статусу и социальному положению. Жилище определяло область окультуренного, защищенного пространства, отделяло «свое» от «чужого», согласно структуре внутреннего пространства, создавало условия для вариативного поведения. В помещении поведение членов семьи, гостей строилось согласно бинарным оппозициям: «левая – правая», «мужская – женская», «почетная – менее почетная», «гостевая – хозяйственная», «верх – низ», «центр – периферия».

Введение. На основании обзора отечественной литературы рассмотрены основные вехи в истории изучения якутских украшений XIV–XVIII вв. Цель исследования ― сформировать периодизацию изучения якутских украшений XIV–XVIII вв., выделить основные тенденции в этапах изучения и показать вклад исследователей, начиная с отписок служилых людей и заканчивая научными изысканиями современных авторов. Первые сведения о якутских украшениях носили фрагментарный характер и рассматривались лишь при описании костюма в целом. Материалы и методы. Проанализированы  письменные материалы по изучению якутских украшений от первичных источников (отписки служилых людей, ясачные списки, дневники и наблюдения) до современных статей по теоретическому осмыслению накопленного материала. Результаты и выводы. Изучение первоисточников и научной литературы показывает, что в них содержится весьма разнообразный и ценный фактический материал по якутским украшениям. В историографии вопроса можно выделить на три этапа: 1) дореволюционный период; 2) первая половина XX в.; 3) вторая половина XX в. – современность. 

Введение. Данная статья посвящена графо-фонетическим особенностям и происхождению имени известного калмыцкого хана Аюки (1642–1724 гг.). Архивные документы, в частности многочисленные деловые письма на калмыцком языке, свидетельствуют о том, что в XVII–XVIII вв. у калмыков, проживавших на территории России, были популярны личные имена санскритского и тибетского происхождения. Вместе с буддизмом, пришедшим из Индии и Тибета, калмыками был воспринят в основном из письменных источников большой пласт антропонимов, связанных с именами божеств, сакральных символов, философских понятий, ритуальных предметов и т. д. Эти имена, отражающие духовные и ценностные запросы народа, активно используются калмыками и в настоящее время. Антропонимия письменного калмыцкого языка XVII–XVIII вв. остается неизученной областью калмыцкой лексикологии. В этой связи исследование даже одного заимствованного антропонима, на наш взгляд, является весьма актуальным. Целью данной статьи является графо-фонетический анализ имени калмыцкого хана Аюки и определение его происхождения. Материалом исследования послужили деловые письма хана, направленные представителям российской власти и самому царю и императору Петру I в период 1685 по 1724 г. Материалы взяты из фондов Российского государственного архива древних актов (г. Москва) и Национального архива Республики Калмыкия (г. Элиста). Выводы. Исследование имени хана показало, что оно имеет санскритское происхождение и в документах писалось в виде транслитерации буквами алфавита Али-гали, а произносилось в калмыцкой среде в тибетском его варианте. 

Введение. Настоящая статья посвящена семантике послелогов со значением ‘между, среди’ в монгольских языках. В настоящее время особое внимание привлекают исследования пространственной характеристики различных языков. Послелоги являются одним из средств выражения пространственных отношений. Значение ‘пространство между элементами множества или совокупности, служащих ориентиром’ передает локализация INTER. Целью исследования является описание пространственных значений послелогов со значением ‘между, среди’ в монгольских языках. Материалом исследования послужили данные, привлеченные из различных монгольских словарей, художественных и публицистических текстов, имеющихся в Калмыцком национальном корпусе и Калмыцкой электронной библиотеке. Результаты. Значение ‘между, среди’ передают такие послелоги, как хооронд / хоорондо / хооронда / хоорнд, дунд / дунда / дунда / дунд, забhарта / заагта / заагт, дундуур / дундуур / дундааһуур / дундаhур, дундаас / дундаһаа / дундааса / дундас и др. В зависимости от контекста они имееют свои особенности употребления. Данная локализация указывает на ‘нахождение между ориентирами’, ‘движение в пространство между ориентирами’ и ‘движение из пространства между ориентирами’. Значение нахождения в пространстве между или среди ориентиров связано с формой, однородностью объектов, а также расстоянием между ориентирами. Движение в пространство характеризуется направленностью и ненаправленностью действия. Выводы. Анализ рассматриваемых послелогов выявил многообразие значений в различных речевых контекстах, а также особенности их употребления в родственных монгольских языках.

Введение. В статье рассматриваются функции аддитивной частицы =DA в трех тюркских языках Поволжья: чувашском, татарском и башкирском. Подробное описание употребления аддитивной частицы включает в себя анализ как типологически ожидаемых функций, так и дополнительных функций, зафиксированных в собранном материале. Цель исследования ― комплексное описание и сопоставление функций аддитивной частицы =DA в тюркских языках Поволжья. Особое внимание уделяется функциям, не описанным ранее, а также межъязыковым различиям в употреблении этой частицы. Материалы и методы. Исследование основано на разных материалах: данные чувашского языка собраны методом элицитации (малокарачкинский говор). Данные татарского (мишарского диалекта) и башкирского языков (кубалякского говора) получены из опубликованных корпусов устных текстов. Результаты. В ходе исследования были зафиксированы следующие функции аддитивной частицы: аддитивность, скалярная аддитивность, формирование уступительных клауз, миративность, сочинение составляющих, универсальная квантификация, маркирование числительных со значением полного охвата, маркирование неопределенных местоимений, дистрибутивная множественность, употребление в составных числительных и глагольных конструкциях (сложных глаголах и сериальных конструкциях), маркирование контрастивного топика и союзных наречий. Корпусные данные показывают, что наиболее часто частица встречается в контекстах сочинения и, чуть реже, простой аддитивности. Далее следуют миративные контексты, употребление с универсальными кванторами и неопределенными местоимениями. Из всех рассмотренных ролей данным частицам дискурсивные функции не характерны и распространены только в башкирском. Также некоторые различия между языками наблюдаются в периферийных функциях, связанных с конъюнкцией: маркирование дистрибутивной множественности и употребление частицы внутри составных числительных зафиксированы только в чувашском и башкирском. Употребление частицы внутри сложных глаголов встретилось только в татарских и башкирских материалах. Наконец, только в башкирском зафиксировано употребление сериальных конструкций, в состав которых входит рассматриваемая частица. В остальном употребление частицы во всех трех языках очень похоже.

Цель статьи — продемонстрировать некоторые новые результаты, полученные при работе над составлением Диалектологического атласа тюркских языков России и над электронным корпусом хакасского языка. При подготовке атласа авторский коллектив, кроме уже имеющихся опубликованных и архивных источников, использует целенаправленный полевой сбор материала по специально составленным анкетам, ориентированным на известные факты из истории тюркских языков. Оказывается, что сбор материалов, основанный на исторически ориентированных диалектологических анкетах, помогает получить данные, опираясь на которые можно уточнить научные представления о генеалогической классификации диалектов, путях их расхождения и конвергенции, архаических и инновационных явлениях в обследуемых ареалах. Включение в рассмотрение всех материалов, и полевых, и архивных, позволяет проводить микродиахронические исследования по распространению тех или иных языковых явлений в говорах в различные периоды времени и строить обоснованные гипотезы относительно причин изменений. В данной статье рассмотрены одно фонетическое и одно морфологическое явление в диалектах хакасского языка на двух временных срезах, конца XIX в. по архивным данным и в современном состоянии по собственным полевым данным. Показан сдвиг изоглосс и высказаны гипотезы о причинах изменений в языке.