Введение. Кавказ как повестка российско-турецких отношений в указанный период оказался под влиянием не только традиционной логики геополитического соперничества двух держав, но и тектонических сдвигов в системе международных отношений. Приближалась мировая война, что не могло не сказаться на региональной политике держав. Кавказ особенно был чувствителен к геополитике. В конце XIX – начале XX в. произошла эволюция внешнеполитического измерения Кавказа, так как вместо более или менее очевидного противостояния возобладало сложное взаимодействие держав, не исключавшее соперничества, при этом предполагавшее и элементы конструктивного взаимодействия. Материалы и методы. Исследование построено на принципе междисциплинарности, который позволил органично соединить методы исторического исследования и подходы к изучению международных отношений. Источниковая база представлена документами Архива внешней политики Российской империи, Российского государственного военно-исторического архива и Государственного архива Российской Федерации. Результаты. Одним из аспектов российско-турецкого взаимодействия были миграции мусульман как Северного Кавказа, так и Закавказья. Общая религиозная общность, которая у ряда кавказских народов усиливалась еще и тюркской принадлежностью. Исторические источники подтверждают активную работу эмиссаров из Турции среди местного населения, а также существование группы кавказцев, живших на две империи. Кавказский контекст трансформации армянского вопроса в российско-турецких отношениях. Кавказское пограничье стало пристанищем армянского населения, спасавшегося от систематического насилия в Османской империи. Компактное проживание армянского населения по обе стороны российско-турецкой границы делало для российских чиновников в Петербурге и особенно на Кавказе проблему реформирования армянских вилайетов в Турции актуальной. Выводы. По итогам сделан вывод, что накануне войны Кавказ, несмотря на то, что был частью российского государства, стал контактной зоной российско-турецких отношений, которые по-прежнему подразумевали скрытое геополитическое соперничество. 

Введение. Во второй половине XIX в. в Венгрии активно развивались исследования по определению прародины венгерского народа, мест его прежнего обитания и путей древних миграций. Для этого был организован ряд научных экспедиций. Одной из самых масштабных среди них была экспедиция во главе с графом Е. Зичи, посетившая Кавказ и Среднюю Азию в 1895 г. Целью настоящей статьи является комплексное рассмотрение этого путешествия с особым вниманием к слабо изученным аспектам. Для этого предполагается решение следующих задач: выявить предпосылки и цели экспедиции, проследить процесс ее подготовки, изучить ход путешествия, охарактеризовать роль его руководителя и определить основные результаты. Материалы и методы. Исследование выполнено на основе анализа разнообразных источников: опубликованного экспедиционного отчета, дневника одного из участников Л. Садецки-Кардоша, документов Государственного архива Ставропольского края, материалов тогдашней периодической печати. Результаты. Экспедиция, организованная Е. Зичи, преследовала две цели. Первая из них — поиск исторических, археологических и лингвистических материалов для подтверждения гипотезы ее руководителя о том, что прародиной венгров являлась территория Северного Кавказа. Вторая цель — сбор материалов для этнографического отдела венгерской юбилейной выставки 1896 г. С апреля по август 1895 г. участники экспедиции в составе 7 человек проехали по всему Северному Кавказу — от Кубани до Дагестана, посетили Грузию и Азербайджан, совершили вояж на территорию современных Туркменистана и Узбекистана. Выводы. Е. Зичи и его спутники собрали значительное количество интересовавших их материалов, составили археологическую и этнографическую коллекции. Но из-за быстрого передвижения и запрета проводить археологические раскопки все они отличались фрагментарностью и неполнотой. Поэтому Е. Зичи в ближайшие годы организовал еще две экспедиции, маршруты которых частично совпадали с первой. В результате ему так и не удалось найти доказательств гипотезы о кавказской прародине венгров. Независимо от этого, собранные материалы и коллекции сами по себе являлись ценным вкладом в науку. 

Введение. В последнее время активизируется критика китайского руководства по вопросу ситуации в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Ряд исследований ООН, а также негосударственных организаций обвиняют КНР в нарушении прав уйгурского населения. Западные государства используют данную проблему как инструмент политического давления на КНР. В то же время реакция на данные события руководства Турции ― государства, которое позиционирует себя как лидера «тюркского мира» ― остается сдержанной. Материалы и методы. В рамках статьи, опираясь на методологию интернационализации (расширения) этнического конфликта и структурно-реалистический подход в теории международных отношений, авторы определяют главные факторы внешнеполитического курса Турции по проблеме уйгуров. В работе использованы методы исторического и ситуационного анализа, проведен анализ документов и заявлений лиц, принимающих решения, мониторинг СМИ для определения наиболее конфликтных моментов турецко-китайских отношений и их причин. Результаты. В данном исследовании посредством исторического и ситуационного анализа выявлено, что турецкое руководство ведет двойственную политику по вопросу нарушения прав мусульманского населения Синьцзян-Уйгурского автономного района, являющуюся отражением противоречия между «неоосманским» видением роли Турции в современном мировом порядке и необходимостью проведения прагматичного внешнеполитического курса в духе политического реализма. Учитывая возвышающуюся роль КНР в современной системе международных отношений и ее закрепление в качестве одного из ключевых центров силы в формирующемся многополярном мире, Турция отказывается от активной критики в адрес китайского руководства. Выводы. В качестве основных факторов двойственности позиции Турции в отношении уйгурской проблемы в КНР выявлены: с одной стороны, «неоосманские» амбиции страны и поддержка уйгуров в общественном сознании, а с другой стороны, беспрецедентный валютно-финансовый кризис в Турции, необходимость поиска иностранных инвестиций в страну, участие в китайской инициативе «Один пояс ― один путь» и военно-техническое сотрудничество между Турцией и Китаем. Результаты исследования показывают приверженность турецкого руководства традиционным принципам политического реализма, согласно которым главными национальными интересами государства являются обеспечение безопасности населения и стабильности экономического развития страны.

Введение. О состоянии калмыцкой торговли и торговых связей в дореволюционное время, в том числе в XVIII в., специальные работы отсутствуют. Разрозненные краткие сведения о них можно найти в некоторых работах досоветских и советских историков. Постперестроечное время также отмечено отсутствием внимания исследователей к данной теме. Между тем без изучения и освещения состояния торговли вообще и внешнеторговых отношений в частности, нельзя создать полное знание об исторической жизни калмыков в тот или иной период их истории. Целью предлагаемой статьи является не только расширить конкретное знание о состоянии калмыцкой торговли в XVIII в., но и обратить внимание на актуальность дальнейшего расширенного изучения темы. Материалы и методы. Для решения поставленной задачи привлечен впервые вводимый в научный оборот архивный материал, взятый в основном из фонда И-36 «Состоящий при калмыцких делах при астраханском губернаторе» Национального архива Республики Калмыкия. Для достижения в работе наиболее возможного правильного выбора материала и его анализа применялись историко-сравнительный и аналитический методы. Результаты. В калмыцком обществе XVIII в. развитие торговли и ее содержание определялись кочевой спецификой хозяйства и быта. Многие хозяйственно-бытовые принадлежности не могли производиться непосредственно в улусах, их приходилось покупать. Недостаточность денежных средств приводила к тому, что калмыки часто приобретали необходимое простым обменом на скот и на продукты скотоводства. Они не совсем хорошо разбирались в тонкостях и особенностях торговых отношений, поэтому часто в непосредственных торговых операциях инициативу захватывали торговцы оседлых народов. Особенностью калмыцкой торговли XVIII в. являлось то обстоятельство, что в ней большую роль играли армяне, выходцы из крымского ханства.

Введение. В статье исследуется история обращения денежных знаков Российской империи в Монголии в XIX – начале XX в. Целью данной статьи является выявление и анализ роли российской валюты на внутреннем рынке Монголии в XIX – начале XX в. В рамках поставленной цели предполагается определить причины, лежащие в основе изменения статуса российского рубля, и выявить функции, которые выполняла российская валюта за рубежом на протяжении исследуемого периода. Материалы и методы. Источниковую базу исследования составляют нормативно-правовые документы, регулирующие государственную политику Российской империи в области денежного оборота и развитие торговых отношений со странами Внутренней Азии; архивные материалы, представленные в фондах государственных архивов Республики Бурятия и Иркутской области. Методология исследования базируется на методе исторической реконструкции, хронологическом, статистическом, системно-историческом методах, что позволило реконструировать историю трансформации роли российских денежных знаков на внутреннем рынке Монголии в контексте масштабных политических и экономических процессов, происходивших в странах Внут­ренней Азии в исследуемый период. Результаты. В ходе развития торговых отношений Российской империи со странами Внутренней Азии статус российских денежных знаков на внутреннем рынке Монголии претерпел неоднократные изменения. Выполняя в течение первой половины XIX в. роль нелегального товара, к началу XX в. рубль смог стать одним из признанных инструментов взаимных расчетов. Получив солидный статус благодаря успешной финансовой реформе С. Ю. Витте, российский рубль занял прочное место на финансовом рынке Монголии, содействуя развитию российско-монгольского торгового сотрудничества.

Введение. Представленная статья отражает оригинальный вариант исследовательской реконструкции, направленный на последовательное выявление отдельных представителей тюркских народов, проживавших на территории Ростовской области и угнанных на принудительные работы в Третий рейх. Подобный подход не является традиционным для отечественной историографической традиции, обращенной к системному анализу рассматриваемой проблемы в политическом, социальном и территориальном измерении. В авторском ракурсе оказались шесть советских граждан, персональные портреты которых удалось воссоздать в наибольшей степени на основе имеющихся исторических свидетельств. Материалы и методы. Эмпирические данные, отражающие объективные результаты эвристической работы, были реконструированы из дифференцированных документальных комплексов Государственного архива Ростовской области, включая Таганрогский филиал, Центра документации новейшей истории Ростовской области, Центра хранения архивных документов в г. Шахты Ростовской области, городских архивов г. Люденшайд и г. Мюнстер (Федеративная Республика Германия). Методологическую основу исследовательской практики составили традиционные микроисторические подходы, направленные на детализированную реконструкцию локальных антропологических образов, объединенных общим социокультурным признаком. Результаты и выводы. Проведенное исследование позволило конкретизировать значимые аспекты преступной деятельности нацистских оккупационных властей в Ростовской области, связанные с насильственной депортацией местных жителей на принудительные работы в Германию. Авторское исследование подтвердило, что этническая конфессиональная или социальная идентичность потенциального остарбайтера не имела принципиального значения для уполномоченных структур Третьего рейха, ориентированных исключительно на комплексную проверку индивидуальных способностей к тяжелому физическому труду. Комплексную характеристику получили антигуманные условия повседневной жизнедеятельности насильственно перемещенных советских граждан, игравших значительную роль в рамках трудовых ресурсов нацистского режима, но лишенных элементарных человеческих прав. Рассмотренным представителям тюркских народов удалось не только выжить в тяжелейших условиях, но и сохранить идентификационные маркеры этнической культуры.

Введение. В статье рассматривается локализация упоминаемой в ряде письменных источников области Бишдаг. Она традиционно локализуется в Пятигорье. Ее название переводится с тюркских языков как «Пять гор», в то время как в Пятигорье расположено всего 17 гор-лакколитов. Цели и задачи исследования — сопоставить сведения вещественных, письменных и фонических источников об области Бишдаг. Археологические материалы и письменные источники позволяют поставить вопрос о локализации данной области на Минераловодской равнине и в Кисловодской котловине. Материалы и методы. В статье представлены результаты анализа вещественных (археологических), письменных и фонических (устных) источников. Вещественные источники представлены случайными находками и материалами раскопок в окрестностях городов Ессентуки, Кисловодск, Пятигорск и Новопавловск. Письменные источники представлены трудами арабских (Ибн Баттута, Ибн-Фадлаллах ал-Омари), персидских (Низам-ад-дин Шами, Шереф-ад-дин Йезди, Абд-ар-Раззак Самарканди) авторов, сообщением русского посла в Крыму и свидетельствами авторов Нового времени (Э. Челеби, И. А. Гильденштедт, П. С. Паллас, Ю. Г. Клапрот и А. Фиркович). Фонические источники содержатся в сочинениях Э. Челеби и А. Фирковича. Указанные авторы зафиксировали предания, относящиеся к крепости Рим-гора. В статье также привлекаются материалы по монгольской топонимии г. Ессентуки и его окрестностей. В ходе исследования применялись: историко-генетический, историко-сравнительный и картографический методы. Учитывая лаконичность сведений письменных источников, проводилось сопоставление этих сведений с современным языковым ландшафтом и археологическими материалами. Картографический метод использовался при локализации области Бишдаг и места проведения праздника, описанного Ибн Баттутой. Результаты. В 1334 г. марокканский путешественник Ибн Баттута в ходе своего путешествия по Золотой Орде совершил поездку в область Бишдаг. Он описал праздник Рамадана в ставке хана Узбека. Необходимо разделить место кочевания ставки Узбека и место проведения праздника, описанного Ибн Баттутой. Место проведения данного праздника может быть предварительно локализовано в окрестностях гор Машук, Бештау, Железная, Развалка и Змейка, поблизости от минеральных источников. Выводы. Границы области Бишдаг могут быть распространены на территорию Минераловодской равнины и Кисловодской котловины. На этой территории известны памятники различной типологии, что свидетельствует о ее освоении кочевым и оседлым населением.

Введение. В представленной статье предпринимается попытка реконструировать один из маршрутов «Большой калмыцкой дороги» на основе сведений труда «Северная и Восточная Тартария» нидерландского ученого Николааса Витсена, написанного на рубеже XVII–XVIII вв. Цель исследования — провести источниковедческий анализ сведений труда «Северная и Восточная Тартария», позволяющих реконструировать один из маршрутов «Большой калмыцкой дороги». Материалы и методы. Основными материалами для исследования стали историко-географические сведения известного труда западной историографии — «Северная и Восточная Тартария» нидерландского ученого Николааса Витсена. Данные Н. Витсена были сопоставлены с материалами других средневековых исторических источников. Прежде всего это документы русских посольств, участники которых пересекали степи современного Казахстана в XVI–XVIII вв., а также сведения известных монголоязычных («калмакских») источников, трудов Саган-Сэцена, Раднабхадры. Авторами также учтены высказанные в историографии мнения таких исследователей, как И. Э. Фишер, Ю. С. Лыткин, Н. А. Аристов и др. Не остались без внимания и современные научные труды по истории и топонимике Казахстана. В исследовании применяются основные методы исторического исследования: описательный, историко-сравнительный и другие общепринятые научные методы и подходы. Использование описательного метода позволяет глубже понять историческое значение и культурное наследие данного пути. Историко-сравнительный метод играет ключевую роль в реконструкции маршрутов «Большой калмыцкой дороги», позволяя интегрировать данные из различных источников для создания более полного и достоверного исторического контекста. Результаты. В опубликованном еще в конце XVII в. труде Н. Витсен сообщает о путешествии одного «калмакского» (калмыцкого) купца из владений Аюки через Джунгарию в Китай, в которой упомянут маршрут его передвижения. Здесь отмечен ряд топонимов, гидронимов Казахстана. Данное сообщение Н. Витсена представляет интерес для исторической географии Казахстана XVII в. Выводы. Авторы на основе анализа сведений из данного средневекового труда идентифицируют некоторые отмеченные в труде топонимы и показывают одно из ответвлений «Большой калмыцкой дороги», по которому путешествовал калмакский купец. 

 Введение. Во второй половине XIX в. в Калмыцкой степи продолжался процесс интеграции калмыцкого общества в общероссийскую государственную систему. В рассматриваемый период реализацию проведения административной реформы осуществляло Ордынское отделение Астраханской палаты государственных имуществ (1848–1867 гг.), деятельность которого регламентировалась «Положением об управлении калмыцким народом» от 23 апреля 1847 г. Документы, созданные в процессе деятельности вышеуказанного органа управления, вошли в состав архивного фонда И-6 «Ордынское отделение Астраханской палаты государственных имуществ (1832–1881 гг.)» Национального архива Республики Калмыкия. Цель исследования — изучить научно-справочный аппарат к фонду И-6 «Ордынское отделение Астраханской палаты государственных имуществ», провести анализ состава и видов документов; выявить общие и отличительные черты в ведении делопроизводства во вновь созданном органе управления после внедрения в практику работы Положения 1847 г. и их источниковедческий потенциал в изучении истории госучреждений в дореволюционной Калмыкии. Результаты. Положением 1847 г. было введено четкое разграничение полномочий между губернской властью и калмыцкой элитой, в также урегулировано разделение полномочий в самом калмыцком управлении. В Положении 1847 г. конкретизированы направления деятельности структурных подразделений Ордынского отделения Астраханской палаты государственных имуществ, что оказало влияние на организацию работы органа управления калмыцким народом. Документы, созданные в процессе его деятельности, относятся к официальному делопроизводству, и их оформление соответствует нормативным требованиям того времени. Вошедшие в фонд И-6 «Ордынское отделение Астраханской палаты государственных имуществ» архивные документы являются ценными источниками по изучению истории местных государственных учреждений России в дореволюционный период, изменений в государственном устройстве Калмыкии.

Введение. Статья является продолжением опубликованной в предыдущем номере журнала исследования, посвященного анализу научных сочинений студентов Казанской духовной академии. Материалами исследования послужили 62 архивных документа описи 2 фонда 10 «Казанская духовная академия», хранящиеся в Государственном архиве Республики Татарстан и впервые вводимые в научный оборот. В ходе изучения архивных источников применялся метод классификации и описательного анализа. Это позволило охарактеризовать особенности архивных источников из исследуемого фонда. Результаты. Работы по буддизму из описи 2 фонда 10 «Казанская духовная академия» по содержанию исследуемых тем разделены на 6 групп : 1) о сущности  и различных систем буддийского вероучения (16 дел); 2) сравнительный анализ христианского и буддийского вероучений (19 дел); 3) анализ и критический разбор буддийских текстов (11 дел); 4) переводы христианских текстов на калмыцкий язык (3 дела); 5) переводы христианских текстов на калмыцкий язык (9 дел); 6) отзывы, рецензии профессоров на работы студентов Казанской духовной академии (4 дела). Рассмотрены и проанализированы по разделам все архивные документы данной описи. Материалы, освещающие различные аспекты буддизма, и собственно переводы буддийских религиозных текстов представляют несомненный интерес. Выводы. Обращение к теме буддизма в работах студентов Казанской духовной академии было продиктовано практическими интересами. Миссионерская деятельность среди калмыков требовала тщательного изучения буддийских религиозных текстов и умения ориентироваться в стройной системе буддийского вероучения. Для этого на кафедрах Казанской духовной академии было введено обучение предметов, которые нужны были для успешного изучения языка и догматов буддизма. Качество написания курсовых работ, содержание тем, взятых студентами для исследований, использование трудов отечественных и западно-европейских ученых, исследовавших историю и различные аспекты буддизма, свидетельствуют о высоком качестве обучения в Казанской духовной академии. Сформировашаяся в стенах Казанской духовной академии замечательная когорта научной профессуры сделала многое для студенческого сообщества, занимавшегося изучением буддизма. Созданная научная школа сравнительного религиоведения позволяла брать на вооружение теоретические и методические основы европейских религиозных учений и сравнительного богословия, изучать буддийские тексты, проводить огромную работу по их переводу и проводить уникальные научные исследования, не имеющие аналогов в богословской науке. 

Введение. Настоящая работа продолжает изучение вопросов о происхождении отдельных ойратских (калмыцких) предковых линий, исторически соотносимых с наиболее влиятельными родами и племенами, с применением современных естественнонаучных инструментов. Цель исследования — провести анализ субклада мужской половой хромосомы С2-F1067 у калмыков и сформулировать выводы о его этноисторических корнях у ойратов (и смежных групп), прежде всего в связи с его фиксируемой связью с аристократическим родом цорос (чорос). В первой публикации рассмотрены образцы «цоросовского» субклада С2-F1067 (DYS385=11-11) у калмыков-дербетов с учетом вновь вводимых сведений этнографического характера. Материалами исследования выступили 62 выявленных STR-гаплотипа указанного субклада у дербетов, полученных в ходе исследования с применением наборов Yfiler® Plus PCR Amplification Kit, Yfiler® PCR Amplification Kit, а также COrDIS Ystr. Результаты. Исследование показало, что носителями указанного субклада являются представители дербетовских родов, в наименовании которых доминируют лексические элементы «цорос», а также те, что указывают на аристократические корни основателей данной линии: сяядюд (калм. сәәдүд ‘лучшие, знатные’), зяяснгюд (калм. зəəсңгүд ʻпредставители дворянского сословияʼ), нойнахн (калм. нойн ʻкнязьʼ). Выявлены инварианты STR-гаплотипов данного субклада, преимущественно маркирующие туктунов и бурулов, что вновь свидетельствует о древности данных родовых объединений дербетов по сравнению с шабинерами и абганерами. Зюны же оказываются достаточно свободным от цоросов элементом в структуре дербетов и претендуют на роль изначальных носителей данного племенного имени («дорбен») из числа древнеойратских групп. Находят доказательства и сообщения о патрилинейном родстве аристократии абганеров, туктунов и бурулов. Наконец, с учетом предшествующих изысканий в этом направлении настоящее исследование окончательно отождествляет «монгольский» субклад C2-F1067 со значением по DYS385=11-11 — с ойратским родом цорос (чорос).

Введение. Классические университеты создавались и функционировали на протяжении веков как социальный институт воспроизводства культуры. Роль преподавателей в этом процессе была ведущей. Чтобы успешно выполнять указанную миссию, внутри университетов сформировалась профессиональная культура преподавательского сообщества, сохранение которой выступало гарантом социальной полезности высшего образования. Менеджеристские реформы радикально изменили внутренние характеристики университетов, сместив целевые ориентиры с науки, образования и воспитания на интеграцию в коммерческие ценности рыночных институтов. Это негативно отразилось на способности преподавательского сообщества поддерживать и передавать новым поколениям преподавателей свою профессиональную культуру. Цель исследования мы видим в определении взаимосвязи между менеджеристской моделью управления и деформацией профессиональной культуры преподавателей, что в конечном итоге приводит к усугублению асимметрии между центром и регионами. Материалы и методы. Исследование выстроено на основе использования двух основных источников информации: массового опроса и нормативных документов. Массовый опрос проводился в семи регионах юга России: Калмыкия, Краснодарский край, Крым, Ростовская область, Астраханская область, Ставропольский край, г. Севастополь. Всего в выборке оказались 951 преподаватель из девяти университетов. Для изучения нормативной базы менеджеристского управления использовались федеральные законы, постановления правительства и приказы Министерства науки и высшего образования России. Для прояснения некоторых аспектов воздействия менеджеризма на профессиональную культуру преподавателей обращались к данным государственной статистики, расположенным на официальном сайте Росстата. Результаты. В процессе исследования установлено, что менеджеристское управление разрушает профессиональную культуру преподавателей. У профессорско-преподавательского состава появляются чуждые его деятельности цели и система ценностей, в результате чего обычными практиками становятся участие в платных публикациях, заочных конференциях, публикации в «мусорных» журналах, завышение оценок обучающимся, лжеавторство, фальсификации эмпирических данных, плагиат и т. п. Выводы. Источниками деформации профессиональной культуры преподавателей выступают нехватка ресурсов для достижения целей менеджеристского управления и потеря академическим сообществом своей субъектности, что делает преподавателей индифферентными к разрушению собственной профессиональной культуры. В конечном итоге слабая ресурсная база ведет к росту имитационных практик в профессиональной деятельности и, как следствие, усугублению асимметрии между центром и регионами.

Введение. Местнорусские Монголии — диаспорная группа русских, образовавшаяся в результате миграций в Монголии в середине XIX – начале XX в. В статье рассматриваются сюжеты исторической памяти русского старожильческого населения Монголии, записанные в ходе полевого исследования этнической группы русских Монголии в августе 2023 г. Цели и задачи. В статье рассматриваются основные дискурсы конструирования исторической памяти, в рамках которых формировалась группа местнорусских Монголии. Историческая память местнорусских интересна как отражение этапов формирования диаспоры, ее этнокультурного контекста и самоидентификации. Методы исследования. Основным методом получения знаний об этнокультурной и языковой специфике этнической группы являются развернутые автобиографические нарративы. Нарратив понимается нами как реконструкция, целью которого является не демонстрация настоящего положения дел, а воссоздание опыта прошлого с интерпретацией реальности. В основе анализа в статье представлен материал, полученный в ходе полевого исследования русского старожильческого населения Монголии авторами статьи в августе 2023 г. Были записаны 17 автобиографических интервью у разных социальных групп местнорусских, проживающих в Улан-Баторе, Дархане и Дзун-Харе в Монголии в ходе полевого исследования в 2023 г. Выводы. Русское старожильческое население Монголии конструирует образ диаспоры как сообщества, которое вынужденно, в силу непреодолимых обстоятельств, оказалось оторвано от своей родины — России, но все время сохраняло ей верность даже вопреки отвержению и дискриминации. Заметим, что дискурс отвергнутой диаспоры имеет не только символическое значение, связанное с реабилитацией местнорусских после очернения их истории мифом о «семёновцах», но и вполне практический смысл, апеллируя к своему патриотизму, местнорусские стремятся добиться улучшения своего юридического статуса в Монголии, большей поддержки со стороны России, расширения гражданских прав.

Введение. Статья посвящена изучению названий молочных продуктов у народов Урало-Поволжья. Цель исследования — выявить общие (характерные для народов Урало-Поволжья в целом), генетические (характерные для конкретной языковой семьи: тюркской, финно-угорской), ареальные (характерные для определенного ареала языков) особенности в происхождении, развитии и функционировании лексем, относящихся к названиям молочных продуктов. Научная новизна исследования заключается в применении возможностей цифровых технологий в изучении лексики материальной культуры, а именно лингвистической платформы LingvoDoc, позволяющей не только производить ввод, систематизацию, хранение языковых данных, но и осуществлять автоматизированный поиск и анализ информации по необходимым опциям, а также свободной геоинформационной системы QGIS Desktop, в которой можно создавать лингвистические карты. Актуальность решения обозначенной проблемы обусловлена тем, что названия молочных продуктов в тюркских и финно-угорских языках Урало-Поволжья ранее не были исследованы в рамках комплексного стандартизированного описания. Материалы и методы. В качестве источников послужили исследования по этнографии народов Урало-Поволжья, этимологические, лексикологические, лексикографические изыскания по тюркским и финно-угорским языкам. Теоретико-методологической базой исследования выступили труды, посвященные языковым контактам народов Урало-Поволжья, а также работы по изучению лексики пищи и молочных продуктов. В исследовании были применены следующие методы исследования: сравнительно-исторический метод, методы лексико-семантического анализа и лингвистического картографирования. Результаты. Выявлено, что нет исконных названий, восходящих к общим корням, в обозначении названий молочных продуктов в тюркских и финно-угорских языках Урало-Поволжья. В этимологии названий молока, масла, сливок можно проследить генетические особенности: в тюркских языках восходят к общему корню названия молока, сливок, в финно-угорских — названия масла. Названия сливочного, топленого масел, творога во всех исследуемых языках даны по мотивационным признакам. Наблюдаются ареальные явления в обозначении некоторых продуктов (например, в обозначении простокваши и творога выделяется марийско-чувашское единство). Исконные названия айрана и кумыса есть только в тюркских языках, в финно-угорских они являются заимствованиями из тюркских.

Введение. В статье описана семантика и этимология основных названий монгольских традиционных струнных музыкальных инструментов. Цели и задачи исследования: показать особенности сложения части пласта монгольской лексики музыки и театра на примере данных лексических единиц. Материалы и методы. Материал был извлечен из словарей монгольского языка и научной этнографической и культурологической литературы методом сплошной выборки. Далее происходила сверка извлеченной лексики со словарными статьями этимологических словарей монгольских и тюркских языков, а также словарей китайского и маньчжурского языков. Результаты. В статье были подробно рассмотрены термины: монг. хуур, хуучир, ятга, товшуур, шударга, шанз, хийл и терминологизированные словосочетания, в состав которых они входят. Кроме того, в качестве иллюстрации некоторых положений приведена этимология слов бийваа, тогшуур, бишгүүр, цоор / цуур. Было установлено, что термины хуур и ятга имеют тюркские когнаты; товшуур, тогшууур, шударга — исконно монгольские слова; хуучир, шанз, бийваа — музыкальные термины китайского происхождения. Особое внимание было уделено выяснению этимологии термина монг. хийл. Было выяснено, что этот термин скорее всего восходит к чагатайскому названию смычкового музыкального инструмента ïqlïq и родственен тувинскому наименованию инструмента игил (которое восходит к чагатайскому ïqlïq). Было показано, что слово хуур не только обозначает соответствующий традиционный монгольский смычковый инструмент, но также в некоторых словосочетаниях либо используется как квази-классификатор, указывающий на принадлежность слова классу музыкальных инструментов, либо значит ‘варган’. 

Введение. В современной отечественной фольклористике одной из важных и актуальных задач является исследование ранних форм эпоса, в частности ойратских эпических сказаний. Архаические эпические повествования, основанные на теме героического сватовства представляют собой определенный эпический жанр — «тууль-улигер» (или «тууль-улигерный эпос»), которые стадиально предшествуют героическому эпосу типа калмыцкого «Джангара» и повествуют о подвигах чудеснорожденного богатыря. Цель исследования — рассмотрение сюжета ойратской эпопеи «Бум-Эрдени» в соответствии с композиционной структурой архаического эпоса (тууль-улигера), анализ содержания и характера героической борьбы богатыря во имя защиты своего рода-племени и народа. Материалом исследования явились опубликованные источники по изучаемому аспекту на монгольском, калмыцком языках, а также в переводе на русский язык. Результаты. Рассмотрение текста ойратской эпопеи «Бум-Эрдени» в соответствии с разработанной А. Ш. Кичиковым композиционной структурой архаического эпоса (тууль-улигера) показало присутствие восьми сходных элементов. Некоторые из этих элементов имеют отличительные эпизоды. Так, элемент под номером 7 в ойратском эпосе отличается: согласно повествованию, богатырю предназначенного коня указывает табунщик Ах-Сахал; элемент под номером 9 — герой не участвует в состязаниях, а выполняет «трудную задачу» тестя. Основываясь на композиционной структуре тууль-улигера, разработанной А. Ш. Кичиковым, а также опытом выделения в монгольском эпосе типовых сюжетных элементов Т. Г. Борджановой и С. Ю. Неклюдова, мы выявили 14 конструктивных элементов тууль-
улигера в ойратской эпопее «Бум-Эрдени» и рассмотрели их в сюжетной последовательности. Чудеснорожденный герой архаического эпоса, наследник и хозяин обширных кочевий своего отца, отправившийся на поиски суженой, сразившийся с многоголовыми чудовищами-мангасами и освободивший народ от порабощения, представляет центральный образ архаического эпоса ойратов — хранителя очага и защитника рода-племени.