В статье осуществлена попытка исследования и перевода на монгольский язык указов и писем великого хана Хубилая главе королевства Корё, относящихся к периоду с 1270 по 1280 гг., из источника «История династии Корё». Все 34 документа автор разделил на две группы и выделил их характерные особенности. Первая группа - «зарлиг, сургах зарлиг», или указы, просветительские указы. Вторая группа - «джуу», или грамоты. Из всех рассматриваемых 34-х документов пять в «Истории династии Корё» занесены как «шэнчжи (聖旨)», что в переводе означает «указ», а остальные отмечены как «джуу» - «грамота». Переводы с монгольского на китайский отмечены как «шэнчжи», а под «джуу» имеются в виду изначально написанные на китайском языке указы. Исследование показало, что в переводах на китайский язык указов монгольского хана нет обязательно присутствовавшей во всех указах строки «волею вечного неба». В этой связи важным является следующий вопрос: если указ изначально был написан на монгольском языке и затем переведен на китайский язык, то где же сам подлинник на монгольском языке? Примечательно и то, что сведения об указах, содержащиеся в анализируемом источнике, известны только «из вторых рук» и отсутствуют даже неполные, самые общие сведения об этих указах на монгольском языке. Согласно зафиксированому в источнике содержанию, все указы автор разделил на три основные группы: 1) документы, в которых смысл и содержание указа полностью зафиксированны или полностью переведены на китайский язык; 2) документы, в которых содержание указов не полностью зафиксировано или имеется краткое содержание в переводе на китайский язык; 3) документы, в которых содержание указов вообще не зафиксировано. Всего выявлено 4 документа, содержание которых отсутствует, имеются только сведения о времени доставки грамоты или указа и о личности посла, привезшего его из Монгольской империи, а также о времени, месте и личности принявшего указанные документы. Этот факт вызывает большой интерес, так как чиновник, фиксировавший поступление документа, должен был внести в рукопись его полностью либо сведения о его содержании; автор предполагает, что содержание данных грамот в какой-то мере было связано с горькой правдой истории или периода королевства Корё. Подводя итоги, автор отмечает, что при занесении в «Историю династии Корё» содержимое грамот и указов записывали, не нарушая смысла подлинника на монгольском или на китайском языке, при этом придерживаясь порядка записи и выражения содержания, характерного для корейской традиции того времени. Причину неполноценной передачи и перевода указа и грамоты великого хана можно усматривать в неполном знании квадратной письменности, введенной в империи Дай Юань.

Статья представляет собой изложение доклада, прочитанного 26 апреля 2017 г. на Днях Института востоковедения РАН в Калмыцком государственном университете, и посвящена плохо понимаемым в современной науке проблемам и тенденциям, относящимся к теме цивилизационного мироустройства. Автор анализирует, какое место отводится кочевым народам в концепциях Н. Я. Данилевского, П. Сорокина, А. Дж. Тойнби и О. Шпенглера. По мнению автора, в наши дни наследие классиков цивилиографии нуждается в кардинальном переосмыслении в соответствии с изменившимися историческими условиями, накопленным человечеством опытом и новыми знаниями. Попытки законсервировать положение о различиях между народами по критерию «культурной развитости» в наши дни ведут к этическим коллизиям в оценке собирательного образа, действий и взаимоотношений разных народов. Обнаружение монгольской цивилизации в освобожденной Питиримом Сорокиным от номадофобии классической цивилизационной картине современного мира имеет актуальное значение. Автор считает: это поможет теоретикам цивилиографии и геополитики справиться с тенденцией совмещения двух несовместимых представлений - с одной стороны, об «избранных» и «исключительных» народах, с другой стороны - о разнообразном и многополюсном мире.

Статья посвящена истории боевых действий по защите переправ через реку Дон в междуречье Маныча и Сала в июле 1942 г. (в станицах Багаевская, Мелиховская и Раздорская). После тяжелых поражений в конце 1941 г. - начале 1942 г. немецкое командование осознало невозможность ведения стратегических операций на всех направлениях, поэтому в новой кампании избрало решающим южное направление, чтобы захватить кавказскую нефть и тем самым выиграть войну не прямым ударом, а экономическим удушением. Вермахт планировал в ходе цепи операций окружить и уничтожить войска Юго-Западного и Южного фронтов на правом берегу Дона, чтобы затем без препятствий достичь цели. Для этого в группе армий «Юг» были сконцентрированы крупные силы, получившие новейшую технику и вооружение. В ходе Донбасской оборонительной операции 1942 г. советские войска пытались противостоять фашистам, но потерпели поражение. Ключевым фактором для спасения войск Южного фронта стали донские переправы, в том числе и указанные выше. Оборону переправ у станиц Багаевская, Мелиховская и Раздорская несла 110-я отдельная Калмыцкая кавалерийская дивизия. Это национальное соединение было недавно сформировано в Калмыкии, ни разу не участвовало в боях и только накануне боев получило полный комплект вооружения (за исключением зенитных орудий). Однако 110-я кавдивизия имела отборный личный состав (в том числе отобранный из расформированной 111-й Калмыцкой кавдивизии), который прошел полный курс обучения, хорошо знал и доверял своим командирам. Советское командование осознавало, что кавалерийская дивизия не подходит для ведения обороны, тем более растянутого на 58 километров, но не смогло найти стрелковые соединения, способные заменить калмыцких конников. Немцы, понимая значение этих переправ, подвергали их постоянным бомбардировкам, бросили на этот участок самую элитную дивизию вермахта - «Великую Германию». Тем не менее, благодаря умелым действиям, мужеству и неутомимой работе командиров и бойцов, работавших и охранявших переправы на участке 110-й кавдивизии, удалось спасти и переправить на южный берег более 425 тыс. человек, 215 танков, около 1 300 орудий, более 8 тыс. тракторов и автомашин (включая РСЗО), 10 тыс. повозок, 22 тыс. лошадей и т. д. Через эти переправы были выведены большая часть 37, 24 и 9-й армий, остатки других армий бывшего Юго-Западного фронта, которые сыграли важную роль в сдерживании противника на начальном этапе Битвы за Кавказ. В результате этого планы немецкого главного командования по окружению Южного и Юго-Западного фронтов оказались сорваны, что предопределило неудачу вермахта в достижении главной цели кампании 1942 г. 110-я Калмыцкая кавдивизия внесла достойный вклад в срыв этих планов и целей.

Магия и религия изучались и изучаются разными исследователями на примере многих этнических культур мира. К сегодняшнему дню имеется огромный пласт литературы по проблеме магии, мифа, обряда, культа и религии: это труды Дж. Фрэзера, Э. Тайлора, Б. Малиновского, Л. Леви-Брюля, А. Радклифф-Брауна, К. Леви-Стросса, А. М. Золотарева, С. А. Токарева, М. Мосса, Э. Эванс-Причарда, М. Элиаде, Ж. Дюмезиля, А. Ф. Лосева, В. Я. Проппа, В. В. Иванова, Е. М. Мелетинского, Ю. И. Семенова, З. П. Соколовой и мн. др. Опираясь на труды классиков этнологии, собственные полевые материалы, труды фольклористов, этномузыкологов и этнографов, посвященные скотоводческой магии народов, в традиционной экономике которых скотоводство являлось ведущей или одной из главных отраслей, автор в статье предпринимает попытку рассмотреть магические практики у современных алтайцев. В статье рассмотрены применяемые сегодня алтайцами-скотоводами приемы магии, призванные сберечь скот и увеличить его количество. Для магического воздействия скотоводы используют послед животного после отела, пуповину, кости съеденных животных. В результате магический действий должно увеличиться благосостояние скотовода и сохраниться его счастье-благодать.

В статье на основе летописных источников, опубликованных научных работ, фольклора представлена общая картина передвижений значительных монголоязычных групп из Забайкалья на территории современных провинций Хэйлунцзян, Гирин и Ляонин. Рассматриваются взаимовлияния дауров с маньчжурами, возможно, некоторые даурские роды вошли в состав маньчжуров. Отмечается, что некоторое время дауры номинально относились к хорчинам. Также затрагиваются вопросы этнических связей хорчинов с Забайкальем и связанными с ними притязаниями маньчжуров на эту территорию. Особое внимание уделяется монгольскому происхождению рода Ехэ, лидировавшего в Хулунском объединении и вошедшего в состав формирующейся маньчжурской нации в качестве одного из восьми знатных родов. Влияние маньчжуров на этнические процессы у баргутов привело к разделениям баргутов и дальнейшим миграциям вглубь Маньчжурии Постепенно часть из малочисленных монгольских групп ассимилировалась с маньчжурами, а затем вместе с маньчжурами и китаизировалась. При этом некоторые из них до сих пор помнят свое монгольское происхождение.

Сделана попытка измерить употребительность аналитических словоформ монгольского языка. Одна из главных трудностей такого исследования заключается в том, что границы самого инвентаря аналитических конструкций не вполне ясны. В ранговый список включены не все аналитические структурные модели синтаксических молекул монгольского языка, а лишь наиболее употребительные. Пороговое значение для включения в список составляет 312 вхождений в корпус ГКМЯ-1а, или 275 ipm. Приведены наиболее употребительные аналитические словоформы, абсолютная частотность которых превышает 10 вхождений, а относительная - 9 ipm. Таких словоформ в корпусе ГКМЯ-1а насчитывается 1 818. В первой зоне словарной статьи приводится (полужирным подчёркнутым прямым шрифтом) та условная лексема, к которой относится данная аналитическая словоформа (всего словарь содержит 635 условных лексем). Условная лексема - обобщённое понятие для собственно лексемы и квазилексемы (омонимического пучка лексем, связанных отношением морфологической омонимии). Во второй зоне (полужирным неподчёркнутым прямым шрифтом) приводится та грамматема (грамматическая форма), к которой принадлежит синтетическая словоформа, функционирующая как знаменательный компонент данной аналитической словоформы. В третьей зоне (полужирным неподчёркнутым курсивным шрифтом) приводится сама эта синтетическая словоформа, функционируюшая в роли знаменательного компонента данной аналитической формы. В четвёртой зоне (светлым неподчёркнутым курсивным шрифтом) приводится аналитическая структурная модель, по которой построена данная аналитическая форма. Служебный компонент модели приведён в своей квазиорфографической форме, а знаменательный заменён на обобщённый символ Z. В пятой зоне (полужирным неподчёркнутым прямым шрифтом) приводится относительная частотность данной аналитической словоформы в ГКМЯ-1а, измеренная в ipm (минимум 9).

В статье представлены результаты исследования класса лексики «Головные уборы и украшения». Показано, что данный класс лексики в указанных родственных языках имеет как исконно монгольские единицы, так и большое количество заимствований из китайского, тибетского и тюркских языков (в первую очередь, нас интересовала исконная общемонгольская лексика, поэтому мы не рассматривали пришедшие в XX в. очевидно русские заимствования типа шляп, хотя их тоже немало в современных монгольских языках). Поскольку некоторые головные уборы и украшения представителей монгольских, бурятских и ойратских племен отличались и имели собственные названия, то общемонгольская лексика - это, в основном, такие общие слова, как malaγai ‘головной убор, шапка’ (здесь и далее приведен письменно-монгольский вариант, чтобы не перечислять все возможные варианты, имеющиеся в современных языках), čikibči ‘наушники’, büče ‘завязки, ленты’, ǰalaγa ‘кисточка из красных ниток, прикрепляемая к головному убору’, erike ‘четки’. Общемонгольскими, но, вероятно, не исконными, а заимствованными их тюркских языков являются слова baγubči ‘браслет’ и bülüčüg ‘перстень’. Тибетские заимствования мы находим по большей части в названиях головных уборов священнослужителей; китайские - среди названий головных уборов, декоративных элементов шапок и украшений.

В статье на материале калмыцкого и уйгурского языков рассматриваются особенности многозначных лексических форм с учетом современных психолингвистических подходов и аспектов когнитивной лингвистики. Согласно теории многоуровневого значения, полисемия слова представляется как набор взаимосвязанных между собой вариантов, объединенных одной базовой доминантой. Доминирующее значение в зависимости от контекста может быть основным и потенциальным. Конкретный лингвистический материал подтверждает точку зрения, в соответствии с которой лексико-грамматические варианты значения слов и речевые смыслы не существуют вне контекстов и опыта речевого общения. Слово и его смысл рассматриваются как единая категория, в состав которой входят результаты анализа процесса нашего познания, при сохранении единицы языка - лексемы и возможности различных видов проявления ее в речи. Данный подход позволил определить типологические особенности образования в изучаемых языках многозначности слов на основе сходства форм, функций, результатов, ассоциаций и т. д.

Статья представляет результаты предварительного анализа типов ударения в монгольских языках. В работе под типами ударения подразумеваются паттерны (модели) или структурные типы ударения. Поскольку в отечественных трудах по общей фонетике термин «модель ударения» еще не прижился, было решено использовать термин «тип ударения» в немного ином значении. Автор считает, что адекватное понимание вопроса способно пролить свет на многие спорные вопросы сравнительно-исторической фонетики монгольских языков. В целом в работах по монгольской филологии можно выделить четыре взгляда относительно ударения в монгольских языках: 1) ударение приходится на первый слог и по своей природе является экспираторным (этого взгляда придерживались первые исследователи монгольского языка, авторы первых грамматик, это мнение бытует до сих пор, особенно в практике преподавания отдельных ВУЗов); 2) ударение приходится на последний слог и не является силовым (происходит «повышение тона»); 3) ударения нет; 4) ударение есть, но оно имеет различную природу. Согласно излагаемой автором гипотезе в монгольских языках можно различать по меньшей мере три основных типа ударения. Два из них, по всей вероятности, развились относительно давно и характеризуются определенной устойчивостью в диахроническом плане. Третий тип характерен для контактных зон. Типы ударения, о которых идет речь в статье, выделяются на основе анализа соотношения различных по долготе гласных и тонового акцента. Очень кратко излагается возможность применения данной гипотезы для изучения истории развития звуковой и слоговой структуры слова в монгольских языках. Дальнейшая проверка гипотезы потребует применения методов акустического фонетического анализа.

4 декабря 2015 г. Межправительственный Комитет по охране нематериального культурного наследия ЮНЕСКО на своей десятой сессии в Виндхуке (Намибия) одобрил «Этические принципы охраны нематериального культурного наследия». Данный документ является еще одним эффективным на международном уровне документом, который был сформирован ЮНЕСКО по вопросу об охране нематериального культурного наследия. Принятые этические принципы охраны нематериального культурного наследия дополнят Конвенцию 2003 года об охране нематериального культурного наследия в этическом измерении. В них приводятся руководящие указания для организации процессов охраны нематериального культурного наследия на местном, национальном и международном уровнях. В статье приведено интерпретативное прочтение документа и дан обзор комментариев.

Наблюдая за историей исследований эпических явлений, мы обнаруживаем, что исследователи уделяют пристальное внимание происхождению, развитию и изменениям эпических явлений и мало внимания - упадку эпических явлений. В статье автор утверждает, что изучение упадка героического эпоса «Джангар» имеет теоретическое и практическое значение для понимания исчезающих эпосов, для понимания необходимости сохранять и распространять существующую устную традицию.

Статья представляет краткий экскурс в историю сбора и публикации образцов устного народного творчества ойратов, проживающих в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая. Первопроходцами в данной области стали европейские ученые Г. Рамстедт и Х. Хаслунд, опубликовавшие ряд собранных среди ойратов Синьцзяна материалов в первой половине XX в. Далее последовали исследовательские работы калмыцких ученых Ц.-Д. Номинханова и особенно - Б. Х. Тодаевой, которая в ходе полевых лингвистических изысканий осуществила запись и последующую обработку большого пласта устного фольклора не только ойратов, но и ряда других монгольских этнических групп - дунсян, монгоров, чахаров, хорчинов и т. д. В силу объективных обстоятельств в 1960-е и 1970-е гг. соответствующая исследовательская работа не проводилась, но тем активнее развернулась деятельность в этой области в 1980-х годах, когда задачи по фиксации и публикации образцов народного творчества были официально включены на региональном уровне в план девятой пятилетки КНР. В итоге были опубликованы около 100 фольклорных сборников, что ознаменовало качественно новый этап в развитии ойратоведения, так как в ходе указанной работы был раскрыт широкий культурный пласт, обозначены новые задачи, методы и перспективы будущих гуманитарных исследований.

Статья посвящена изучению калмыцкой богатырской сказки «Хар һалзн мөртә Хадр Хар Авһин Хан Сөнәк» (Хадыр Хара Авги Хан Сенаки на вороном с лысиной коне), записанной Н. Ц. Биткеевым в 1974 г. у талантливого калмыцкого сказителя Санджи Бутаева. Сюжетно-композиционная структура сказки состоит из двенадцати конструктивных элементов. В богатырской сказке главным героем является богатырь Хадыр Хара Авги Хан Сенаки, который проявляет себя как чудеснорожденный богатырь, обладающий всеми богатырскими свойствами: силой, храбростью, ловкостью, магическим умением превращаться и другими «девяносто девятью эрдэмами». В образе богатыря большую роль играют: чудесный богатырский конь, оружие и другие чудесные предметы, которые оцениваются как подчиненные и второстепенные составляющие по отношению к физической силе героя. Богатырь Хара Авги Хан Сенаки предстает как «хранитель очага и защитник рода-племени, наследник и хозяин несметных стад и обширных кочевий (гор, рек) своего отца, приумножающий это наследство (путем получения приданого), уничтожающий врагов (соперников мангасов - претендентов на руку суженой)» и возвращающий свой угнанный народ в родное кочевье.

Статья посвящена изучению недавно обнаруженной наскальной надписи в области Аршан Автономного района Внутренняя Монголия. Характерные черты уйгуро-монгольской письменности позволяют датировать надпись XIII-XIV вв. Ее местоположение также может указывать на связь с периодом, предшествовавшим становлению Монгольской империи. Описывается текущее состояние надписи, осуществлена попытка ее интерпретации, уточнения обстоятельств ее создания. Тем не менее, автор заключает, что имеющихся на сегодняшний день данных недостаточно для окончательных выводов, что поднимает вопрос о необходимости дальнейших исследований. Наконец, автор отмечает, что данная область связана с именем младшего брата Чингис-хана - Темуге Отчигином, в вассальное владение которого некогда перешла эта и смежные территории. Данное обстоятельство вновь указывает на то, что надпись могла быть сделана на начальном этапе создания Монгольской империи.

В статье анализируется монгольский перевод сочинения «Арья-бхадрачарья-пранидхана-раджа», одного из популярных буддийских текстов девоционального жанра. На примере заимствований из санскрита, уйгурского, тибетского и китайского языков автором рассматриваются некоторые случаи графо-фонетической интерференции или способов ассимилирования заимствованных слов в монгольском языке.

В статье автор рассматривает «Море притч» (ойр. Oülgurin dalai) в переводе калмыцкого гелюнга Тугмюд-гавджи (О. М. Дорджиева). Рукопись представляет собой интереснейший источник изучения сюжетов тибетской «Сутры о мудрости и глупости», воспроизводящей древнеиндийские реалии. Основное предназначение этого и подобных произведений, вошедших в состав канонического свода Ганджур, заключается в сохранении, популяризации и трансляции буддийского вероучения, буддийского мировидения в современную среду верующих, послушников и интересующихся буддизмом. Это сочинение является своего рода антологией разрозненных, отдельных легенд, преданий, притч сказок и историй, состоящих как из одного единственного сюжета, так и из более пространных глав-историй. Главным рассказчиком этих историй, объединенных в одно композиционное целое, выступает сам Будда. Особо следует отметить, что в Сутре имеются такие истории, в которых отдельные эпизоды из жизни персонажей напоминают историю жизни Будды до момента просветления, в бытность его принцем Гаутамой (Сиддхартхой). Перевод «Сутры о мудрости и глупости», выполненный Тугмюд-гавджи, вместе с другими старинными буддийскими переводными сочинениями, сохранившимися в рукописных коллекциях калмыцких гелюнгов, указывает на непрерывность литературной традиции калмыцкого буддизма в XXI в. и внимание к буддийским сочинениям у современных калмыков.

В статье проведен сравнительно-сопоставительный анализ основных изменений в уровне жизни населения в 2000-2015 гг. родственных монголоязычных народов, проживающих в Монголии - самостоятельном суверенном государстве и Республике Калмыкия - региональном субъекте Российской Федерации. Показана динамика таких основных показателей уровня жизни населения, как место изучаемых стран в международных, национальных рейтингах и агентства «РИА Рейтинг» по индексам уровня жизни (качества жизни, «процветания», демографической ситуации, уровню экономического развития), среднедушевым денежным доходам, прожиточному минимуму, уровню бедности, потреблению продуктов питания. В 2000-2015 гг. в уровне жизни населения Монголии и Калмыкии произошли существенные изменения. Выросли среднедушевые денежные доходы, повышен прожиточный минимум, сократились численность и удельный вес населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума, произошли позитивные сдвиги в потреблении продуктов питания на душу населения и др. В то же время продолжает оставаться актуальной и требует принятия дополнительных мер проблема дальнейшего повышения уровня и качества жизни населения Монголии и Калмыкии в политическом, экономическом, социальном, образовательном, медицинском, экологическом, культурном и психологическом измерениях.

Рец. на: Дорджиева Г. Ш. Буддизм в Калмыкии в вероисповедной политике государства (середина
XIX – начало XX вв.) Элиста: Изд-во Калм.
ун-та, 2012. 203 с.

Рец. на: Цонева Л.
Имена и люди. Ключевые имена в медиадискурсе. Велико-Тырново, 2017. 196 с